Переклички между текстами Чехова и Шекспира, включая генетические связи и типологические схождения, проявляются на разных уровнях, от сюжетно-образных параллелей до цитирования отдельных фраз. Исследователей привлекают преимущественно «большие» проблемы, связанные с событиями, персонажами, аспектами поэтики. Однако по-своему интересны и более узкие вопросы.
Одной из шекспировских фраз, которые неоднократно встречаются у Чехова, является реплика Гамлета над гробом Офелии: «Я ее любил, как сорок тысяч братьев любить не могут» (перевод Н. Полевого). Она в разнообразно трансформированном виде встречается в ряде текстов, в первую очередь, датируемых 1880-ми годами. Это рассказы «Двадцать девятое июня» (1882), «Ненужная победа» (1882), «Осколки московской жизни» (1883), «Дачница» (1884), «Драма на охоте» (1884—1885), «Ночь на кладбище» (1886), «То была она!» (1886), «Верочка» (1887), а также переписка.
Примечательно, что в «серьезных» текстах Чехова с разработкой больших шекспировских тем вариации «сорока тысяч братьев» не обнаруживаются. Шекспировская по происхождению фраза ощущается не столько как цитата, связанная с контекстом источника, сколько как идиома, крылатое выражение, функционирующее вполне самостоятельно. Таким образом, чеховские вариации «сорока тысяч братьев» можно определить и как аллюзию (намек) на сцену из Шекспира, и как реминисценцию (трансформированную цитату) известной идиомы.
Возвышенный образ из монолога Гамлета у Чехова постоянно снижается и описывает не сильное благородное чувство, а разнообразные пороки и слабости. В первую очередь, это пьянство: «пьян, как сорок тысяч братьев» [С I, 275] («Ненужная победа»), «пьян, как сорок тысяч сапожников» [С V, 483] («То была она!»), «нализался, как сорок тысяч братьев» [С IV, 293] («Ночь на кладбище»). Это же выражение в разных случаях усиливает глупость: «глуп, как сорок тысяч братьев» [С I, 227] («Двадцать девятое июня»); вульгарность: «груб, неотесан и нелеп, как сорок тысяч нелепых братьев» [С III, 12] («Дачница»); тривиальность: «скучная, как сорок тысяч жен» [П VII, 143] (письмо к Суворину от 4 января 1898 года); тщетность: «никому не нужный статистический сборник, толстый, как сорок тысяч сборников» [С VI, 75] («Верочка»); жажду обогащения: «обрадовался сорока тысячам, как сорок тысяч братьев, взятых вместе» [С XVI, 44] («Осколки московской жизни»); склонность красоваться: «эффектен, как сорок тысяч шаферов, взятых вместе» [С III, 318] («Драма на охоте»).
«Как сорок тысяч...» функционирует у Чехова в качестве крылатого выражения со значением «очень», «очень много» или «сильно». Отметим, что в подобном значении это число встречается и в других текстах Шекспира. Отелло говорит Яго, приревновав Дездемону к Кассио: «Зачем, зачем не сорок тысяч жизней / У подлеца? Одной для мести мало» [Шекспир 1968: 144]. Ричард II в одноименной пьесе пытается вернуть себе уверенность словами:
«Да, я забылся! Разве не король я?
Эй, сонное величество, проснись!
Иль имя короля не больше стоит,
Чем сорок тысяч прозвищ и имен?»[Шекспир 1958: 462]
Однако в русской культуре, и у Чехова в частности, сорок тысяч однозначно ассоциируются с «Гамлетом». Идиома редуцирует слова Гамлета, значительно изменяя смысловой оттенок. Гамлет говорил о любви большей, чем та, на которую способны сорок тысяч братьев, иначе говоря, сорок тысяч братьев, вместе взятые, не могут любить так, как он один. Однако крылатое выражение сохраняет только половину гамлетовской фразы: пределом оказывается именно то, на что способны сорок тысяч братьев. Очевидно, Чехов исходит скорее из слов, которые на слуху, чем из соответствующей сцены шекспировской трагедии: речь идет всегда о том, что как сорок тысяч братьев, но не о том, что более чем сорок тысяч братьев.
Выделяются два типа реминисценций. В первом объект сравнивается с таким же, но умноженным, т. е. гиперболизация свойства достигается за счет увеличения числа его носителей. Во втором объект сравнивается с другим объектом, так же умноженным на сорок тысяч. Здесь гиперболизация достигается двумя путями: сравнение с объектом, обладающим данным свойством в большой степени, плюс увеличение числа его носителей. Примером первого типа реминисценций может служить фраза «пьян, как сорок тысяч братьев», второго — «пьян, как сорок тысяч сапожников», по частотности оба типа представлены вполне равномерно. При этом начал Чехов с более близких к первоисточнику вариантов с «братьями» (тексты 1882—1884 годов), а затем перешел к более свободным трансформациям: сорок тысяч шаферов, сапожников, жен, статистических сборников.
В любом случае объект сравнения представлен исключительно стереотипными чертами (жена скучная, сапожник пьет и т. п.). Слово «брат» теряет свое значение, что доказывает синонимия «пьян, как сорок тысяч братьев» — «пьян, как сорок тысяч сапожников», причем менее точная реминисценция более экспрессивна. Можно сказать, что основная функция слова «брат» в таких конструкциях — в том, чтобы напомнить о Шекспире, тогда как само по себе это слово пустое, принимающее только ситуативные определения: «глуп, как сорок тысяч братьев» — «пьян, как сорок тысяч братьев». Для читателя, не узнающего шекспировский контекст, комический эффект обеспечивает гипербола.
У Шекспира речь идет о любви Лаэрта и Гамлета к Офелии. Напомним драматичную сцену похорон Офелии, на которых ее брат Лаэрт говорит о своей любви, даже прыгает в могилу, призывая закопать его вместе с сестрой. Ему отвечает Гамлет:
Да, я за это биться с ним готов,
Пока навек ресницы не сомкнутся.Королева
За что же это, сын мой?
Гамлет
Ее любил я; сорок тысяч братьев
Всем множеством своей любви со мною
Не уравнялись бы. <...>
Нет, покажи мне, что готов ты сделать:
Рыдать? Терзаться? Биться? Голодать?
Напиться уксусу? Съесть крокодила?
Я тоже. Ты пришел сюда, чтоб хныкать?
Чтоб мне назло в могилу соскочить?
Заройся с нею заживо, — я тоже.
Ты пел про горы; пусть на нас навалят
Мильоны десятин, чтоб эта глыба
Спалила темя в знойной зоне, Оссу
Сравнив с прыщом! Нет, если хочешь хвастать,
Я хвастаю не хуже.[Шекспир 1960: 139]
Таким образом, Гамлет не только поддается страсти, но и в то же время сохраняет ироничность. Отсюда вывод: чеховские снижающие парафразы слов Гамлета одновременно и противоречат шекспировской красочности выражения большой любви, а возможно, и образу классика, и в то же время продолжают ироническую линию, менее заметную, по крайней мере, не вошедшую в пословицу, но присутствующую в этой сцене.
Наряду с выражениями, включающими объект сравнения, число сорок тысяч встречается у Чехова в обозначении суммы денег. На фоне других сумм в тысячах рублей (название денежной единицы опускается как очевидное), сорок тысяч имеют свою специфику, в которой можно усмотреть параллель с сожалением Гамлета о бесплодной любви. В пользу ассоциации данной суммы с гамлетовским контекстом говорит не только совпадение слов, но и фраза из «Осколков московской жизни»: «обрадовался сорока тысячам, как сорок тысяч братьев».
В рассказе «Живой товар» муж уступает жену конкуренту, получая взамен сто тысяч, из них сорок тысяч наличными в тот же день. Сорок тысяч рублей выступают буквально заменителем любви. Однако со временем жена возвращается к мужу, таким образом, Грохольский теряет любовь Лизы, а деньги, отданные ее мужу, можно считать бессмысленно потерянными.
В рассказе «Выигрышный билет» сорок тысяч тоже часть общей суммы выигрыша. Муж планирует купить имение, оставить деньги на путешествия и прочие расходы, а оставшиеся сорок тысяч положить в банк под проценты. Однако у жены на эту сумму свои мечты и планы. И хотя в итоге счастливым оказывается билет с другим номером, в размышлениях по поводу возможного выигрыша обнаруживается конфликт интересов, возникающий между супругами.
В рассказе «Бабье царство» характеристика одного из персонажей, присяжного поверенного Лысевича, содержит следующую деталь: «Он сыт, чрезвычайно здоров и богат; раз даже выиграл сорок тысяч, но скрыл это от своих знакомых» [С VIII, 279].
В «Вишневом саде» сорок тысяч — сумма, которую получил Лопахин за продажу мака. Он предлагает Пете Трофимову взять денег хотя бы на дорогу: «Так вот я, говорю, заработал сорок тысяч и предлагаю тебе взаймы, потому что могу» [С XIII, 244]. Трофимов, однако, отказывается.
Очевидно, что сорок тысяч как сумма денег в произведениях Чехова соотносится со словами Гамлета весьма опосредованно. Однако во всех приведенных случаях эта сумма не приносит ни пользы, ни радости ее обладателю: сорок тысяч бессмысленно тратятся («Живой товар»), их наличие скрывается от посторонних («Бабье царство»), а если и нет, то предложение не встречает ожидаемой реакции («Вишневый сад»). Более продуктивного, оптимистического варианта для обладателя сорока тысяч у Чехова нет. Это и позволяет предположить, что сумма в сорок тысяч рублей все-таки соотносится с Гамлетом, который скрывал свою любовь, большую, чем у сорока тысяч братьев, вел себя с Офелией нарочито нелепо, а прозвучавшее на ее похоронах признание в любви уже не могло быть принято. Для сравнения: другие суммы в тысячах рублей более разнообразны по сюжетным возможностям и по сопутствующему настроению. Среди прочего, в «Дяде Ване» имение было куплено за девяносто пять тысяч, в «Святой простоте» дом на Полянке за шестьдесят тысяч, а в письме к Суворину от 13 августа 1896 года фигурирует такая фраза: «Когда хорошая погода, хочется иметь тысяч 50» [П VI, 175].
Чеховские вариации на тему сорока тысяч братьев отличаются амбивалентностью. С одной стороны, скорее, имеется в виду не Шекспир и его пьесы, а уже ставшее самостоятельным крылатое выражение. С другой, отсылка к Шекспиру все-таки присутствует, хотя и в более далеком подтексте. Шекспир как представитель литературного канона, в первую очередь, актуализируется, и только потом профанируется. Снижение высокого, перевод возвышенной реплики из трагедии в комический план вряд ли диссонирует с произведениями Шекспира, где сближаются высокое и низкое, серьезное и комическое, утонченное и грубое. Чеховская рецепция Шекспира не ограничивается такими случаями из низкого регистра, но они вносят свой акцент, без которого представление о Чехове и Шекспире было бы неполным.
Литература
Шекспир В. Ричард II / Пер. с англ. М. Донского / Шекспир В. Полн. собр. соч.: В 8 т. М.: Искусство, 1957—1960. Т. 3. 1958. С. 409—514.
Шекспир В. Гамлет / Пер. с англ. М. Лозинского // Шекспир В. Полн. собр. соч.: В 8 т. М.: Искусство, 1957—1960. Т. 6. 1960. С. 5—157.
Шекспир В. Отелло, венецианский мавр / Пер. с англ. Б.Н. Лейтина. М.: Худ. лит., 1968. 262 с.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |