В предлагаемой заметке речь пойдет о Викторе Алексеевиче Бочкарёве, выпускнике Саратовского университета, многолетнем заведующем кафедрой русской и зарубежной литературы Самарского (Куйбышевского) педагогического института (университета), крупном специалисте в области русской исторической драматургии, ученике А.П. Скафтымова, навсегда сохранившем благодарную память о своем учителе. Из оставленных им воспоминаний и опубликованным писем к саратовским коллегам, с которыми его связывали добрые и доверительные отношения, видно, насколько важной для его самосознания, научного становления и профессионального самоопределения была личность Скафтымова, выдающегося ученого, педагога, наставника в главном деле жизни.
На Скафтымовских чтениях, проходивших 23—28 октября 1990 г. в Саратове, Бочкарёв, выступив с докладом о пушкинском «Борисе Годунове», поделился также воспоминаниями о Скафтымове; они были напечатаны позднее по сохранившейся рукописи1. Поездка в родной Саратов, участие в чтениях и научное общение не просто запомнились и отложились в памяти, но произвели на него, как он признаётся в письме к Е.П. Никитиной, профессору Саратовского университета, «такое сильное впечатление»2, что побудили к размышлениям о необходимости приложить как можно больше усилий для популяризации в филологической среде и «пропаганды наследия Скафтымова»3.
Захватившее его впечатление оказалось настолько сильным, что через некоторое время он вновь пишет тому же адресату: «Я до сих пор постоянно думаю о Скафтымовских чтениях, о Саратове, о встречах и беседах с Вами и Вашими коллегами»4. И, сожалея, что в коротком выступлении не удалось как следует высказаться, заново формулирует свои мысли о методологических «уроках Скафтымова», о «скафтымовском понимании литературного произведения как объективной данности» и о «скафтымовских заветах современному литературоведению»5. А в следующем письме сообщает о намеченном на 20 февраля 1991 г. открытом заседании руководимой им кафедры, посвященном 100-летию со дня рождения его учителя, где собирается выступить с докладом «Уроки А.П. Скафтымова»6.
О Скафтымове как общем учителе саратовских филологов и о значимости его уроков оставили воспоминания и некоторые другие его ученики7, так что даже название мемуарных заметок повторялось8, но каждый отбирал и выбирал для разговора с заинтересованными читателями то, что особенно запомнилось (в силу жизненных обстоятельств и с учетом личностных качеств) именно ему. Не был здесь исключением и Бочкарёв.
В Саратовский университет он поступил двадцатилетним юношей в 1926 г., а в 1930 г. окончил его «по отделению русского языка и литературы педагогического факультета»; здесь ему «довелось слушать лекции Александра Павловича», которые «привлекали к себе студентов» прежде всего «глубоким анализом литературных произведений в единстве содержания и формы»9, что составляло их отличительное свойство. В личности Скафтымова, как сумел тогда уже заметить и по достоинству оценить Бочкарёв, черты «большого ученого» органично сочетались с чертами «превосходного педагога», почему «разнообразные лекционные курсы», которые он читал, «пользовались неизменным успехом у студентов»10.
Став аспирантом Скафтымова, Бочкарёв вел за ним практические занятия по курсу истории русской литературы и продолжил в новом уже качестве посещать его лекции. Сохранившиеся у него записи лекций, прочитанных в 1932/1933 учебном году студентам Саратовского пединститута, в который был преобразован педагогический факультет университета, позволили, когда он взялся за воспоминания, восстановить в памяти важные особенности лекционной манеры его наставника.
Так, Скафтымов, излагая тщательно подготовленный материал, заранее отсекал то, что казалось ему «лишним», и стремился прежде всего раскрыть «глубину содержания» предмета: «В кратких биографических справках выделялось лишь то, что в какой-то степени могло пояснить ту или иную важную особенность в творчестве данного писателя. При переходе к творчеству сразу четко обозначалась его ведущая черта или основное противоречие, тщательно прослеживаемые в дальнейшем. В каждой лекции решительно господствовала мысль лектора, пластическое развитие которой властно увлекало за собой зачарованных ею слушателей»11. На первый план при анализе классических произведений выдвигалась их «философская и нравственная проблематика»12. При этом русская литература с помощью продуманных и обоснованных параллелей, когда «Пушкин сопоставлялся с Байроном и Шекспиром, Лермонтов — с Байроном, Гоголь — с немецкими романтиками (с Людвигом Тиком), Толстой — с Руссо», рассматривалась «как неотъемлемая часть литературы мировой»13.
Скафтымов — на что Бочкарёв, успевший отметить для себя «полемичность» его «печатных работ», обратил особое внимание — не уклонялся от «полемики»14 и в качестве лектора, доказательно споря с существующими представлениями об особенностях проблематики и поэтики тех или иных произведений и с неприемлемыми для него методологическими установками, нередко «идя против течения» и твердо отстаивая «свои убеждения»15.
В лекциях Скафтымова, использовавшего «в педагогически обработанном виде» опубликованные к тому времени и прочитанные его учеником статьи о Чернышевском, Достоевском и Толстом, уже содержались «в зародыше» идеи и «материалы его будущих крупных исследований», с которыми Бочкарёв познакомится позднее; например, «говорилось о новом понимании трагизма автором «Вишневого сада»», рассматривавшего «обычное будничное существование» как «непрерывную трагедию»16. В этих замечаниях, запомнившихся Бочкарёву, увидены им «зачатки будущей статьи «О единстве формы и содержания в «Вишневом саде» А.П. Чехова»17.
После лекций Бочкарёв, поскольку им «было по пути», обычно возвращался домой вместе со Скафтымовым и дорогой задавал «многочисленные вопросы, на которые он охотно отвечал», что служило «важным продолжением учебы»; чаще всего речь шла «о писателе, которому была посвящена только что прозвучавшая лекция»18. Во время этих «дорожных бесед» раскрывался «огромный объем знаний», которым обладал Скафтымов и который, как убеждался его ученик, «нужно иметь настоящему ученому и вузовскому преподавателю по любому вопросу, которого ему приходится касаться»19. Чтобы читать лекции так, как читал их Скафтымов, к ним надо было готовиться всю жизнь.
Универсальные знания Скафтымова, охватывавшие различные периоды истории русской и зарубежной литературы и разные области филологической науки, проявлялись и в тематике специальных семинаров, которые он вел в университете, в трех из них — по устному народному творчеству, по Пушкину и по творчеству Горького, Бочкарёву «посчастливилось работать под руководством Александра Павловича»20.
В спецсеминаре по Горькому, предположительно, поскольку сведений о нем почти не сохранилось, проведенном в 1928 г. (судя то тому, что «именно в этом году — 4 апреля — Скафтымов выступил с докладом «Горький и Толстой» на заседании общества литературоведения» при Саратовском университете) и открывшемся «обширным лекционным вступлением, имевшем по преимуществу библиографический характер», Бочкарёву «приглянулась тема «Мотив лжи и правды в раннем творчестве Горького»», требовавшая сопоставления горьковского мотива «с оправданием лжи в творчестве Уайльда»21. В спецсеминаре по Пушкину он обратился к «Повестям Белкина» и в докладе, прочитанном на одном из занятий в январе 1929 г. (рукопись его сохранилась), попытался объяснить причины перехода поэта к прозе; в том, как начинающий исследователь систематизирует материал, стремясь учесть и критически осмыслить труды предшественников, и как обосновывает свою научную позицию, заметны следы учебы у Скафтымова и ощутимо влияние его методологических идей22. Но особенно запомнился Бочкарёву спецсеминар по устному народному творчеству, где он, находясь «под обаянием личности учителя и его замечательной книги «Поэтика и генезис былин»»23, с увлечением погрузился в порученное ему рассмотрение вариантов былинного сюжета об Алёше Поповиче и Тугарине.
Как руководитель спецсеминара Скафтымов придавал большое значение консультациям, которые проводил в заранее установленное время «у себя на дому», в своем рабочем кабинете, «уставленном до самого потолка стеллажами с книгами», что особым образом настраивало студентов, готовя их к серьезному разговору; контролируя процесс работы над докладом и не поступаясь строгой требовательностью, он вместе с тем «был скуп на замечания», высказываемые «в очень деликатной форме, больше всего думая о том, чтобы не подавлялась самостоятельная мысль собеседника»24. Вспоминая атмосферу интеллигентности, в которую погружались, приходя на консультации, докладчики, Бочкарёв точно воспроизводит методические установки своего учителя, считавшего, что «преподаватель не должен давать студенту готовые ответы на все вопросы, какие могут возникнуть в подготовке доклада, но должен показать ему путь к правильному решению этих вопросов»25.
Не только студентам, участникам спецсеминара, но и аспирантам, что по достоинству оценил Бочкарёв, поступив в 1930 г. в аспирантуру к Скафтымову, он «старался предоставить максимум самостоятельности, уважая в них самостоятельно мыслящих людей...»26. Бочкарёв никогда не забывал (и, по всей видимости, очень гордился этим, на что имел полное право), что был первым аспирантом Скафтымова: «Первым, как потом говорили, птенцом «скафтымовского гнезда»»27. В письме к Е.П. Никитиной, коснувшись волнующего его вопроса «об уникальной скафтымовской школе» и предложив «собрать побольше сведений об учениках Скафтымова разных лет», он назвал «имена первых аспирантов Александра Павловича»28, самым же первым в списке, естественно, поставил себя.
Рассуждая о скафтымовской школе, Бочкарёв прежде всего и имеет в виду выпестованную саратовским ученым «значительную группу учеников, что удается сделать далеко не каждому ученому»29. Правда, было высказано сомнение, есть ли основания «говорить о научной школе Скафтымова», не лучше ли сказать «о плеяде его учеников, шедших каждый своей дорогой»30. Но это, думается, всё же спор о терминах, а не о существе дела; даже принимая во внимание ту степень самостоятельности, которую сознательно предоставлял ученый своим ученикам, «говорить о школе Скафтымова как о совокупности его нравственных и аналитических уроков необходимо»31. Знаменательно, что именно урокам Скафтымова и посвятил свой доклад, подготовленный к его 100-летию, Бочкарёв. Об уроках этих он не раз вспоминал, переехав в 1935 г. «по семейным обстоятельствам в Куйбышев», где «остро почувствовал, что рано вылетел из «скафтымовского гнезда», что еще многому и многому я мог бы поучиться у Александра Павловича, находясь в близком общении с ним»32. Понятие «скафтымовское гнездо», питомцем которого он себя ощущал, чувствуя неразрывную с ним внутреннюю связь, органично сопрягается в сознании Бочкарёва с понятием «скафтымовская школа», о принадлежности к которой он не забывал и тогда, когда, будучи уже сложившимся ученым, автором капитальных исследований, «старался использовать каждый свой приезд в родной Саратов для встреч с Александром Павловичем»33.
Усвоил Бочкарёв, возглавивший со временем кафедру в куйбышевском пединституте, и другие уроки Скафтымова, связанные с присущим его личности и отразившимся в его поведении внутренним демократизмом: «В пединституте он был деканом и заведующим кафедрой, но никто не чувствовал в нем начальника, администратора»; он не только «не выделял себя из коллектива», но выступал в кафедральных мероприятиях «на равных с молодыми своими сотрудниками»34. Тем более что такой стиль поведения отвечал характеру и особенностям психологического склада самого Бочкарёва.
И.В. Попов, бывший его аспирант, затем доцент и профессор кафедры, проработавший с ним не одно десятилетие, отмечал, что, будучи требовательным «к профессиональному и научному уровню сотрудников», он вместе с тем «всегда умел быть предельно деликатным в своих отношениях к коллективу»35. А его выступления, обычно завершавшие обсуждение диссертаций или иных научных работ, даже если и содержали серьезные замечания, служили уроком «сдержанности и доброжелательности критики» и для молодых коллег, и для всего «кафедрального коллектива»36. Недаром Б.Ф. Егоров, в чем убедили его личное знакомство и последующие встречи и разговоры с Бочкарёвым, характеризует его как настоящего интеллигента, впитавшего в себя «черты и методы скафтымовской школы»37.
После переезда в Куйбышев Бочкарёв долгие годы состоял в переписке со своим научным руководителем. В описании эпистолярного архива Скафтымова Бочкарёв включен в список его корреспондентов38, но какие-либо сведения об их переписке и ее содержании не приведены. В фонде Бочкарёва, находящемся в Самарском областном архиве, писем его к Скафтымову нет, «только письма последнего»39. Одно из таких писем, датированное декабрем 1965 г., представляет для понимания их отношений особый интерес. Речь в нем идет о защите кандидатской диссертации Г.Н. Антоновой, выполненной под руководством Скафтымова; он просит Бочкарёва «посодействовать тому, чтобы защита не откладывалась, а прошла бы теперь, не позднее января»: «Антонова — моя последняя аспирантка, и на этот случай я, уйдя от всяких дел, все же не хотел быть посторонним...»40
Бочкарёв на просьбу немедленно откликнулся и своим отзывом поддержал работу. Г.Н. Антонова, храня память об успешной защите и о роли в ней Бочкарёва, прислала ему в январе 1989 г. проникновенное письмо, содержащее замечательно точную характеристику его личности: «Вы всегда напоминали мне Александра Павловича Скафтымова своей истинной интеллигентностью, внутренним благородством, глубокой порядочностью. Это редкие качества»41. Рискну предположить, что для Скафтымова обращение с просьбой именно к Бочкарёву могло иметь совершенно особый смысл; на защите, по его возможному замыслу, должны были встретиться — и встретились — последний и первый его аспиранты. Как в высшей степени знаменательную вполне мог воспринять эту встречу и Бочкарёв: через много лет, когда жизненный путь его учителя был близок к завершению, он, пусть и на короткое время, зрелым уже ученым вновь вернулся в скафтымовское гнездо, из которого, о чем так сожалел, слишком рано вылетел.
Литература
Архангельская Л. Профессор Бочкарёв знакомый и незнакомый. Попытка портрета // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 155—167.
Бочкарёв В.А. «Повести Белкина». Доклад, прочитанный на семинаре проф. А.П. Скафтымова 23.01.1929 // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ 2006. С. 54—69.
Бочкарёв В.А. Вдохновенный поиск (Памяти А.П. Скафтымова) // Русская литература. 1968. № 3. С. 250—254.
Бочкарёв В.А. Воспоминания об А.П. Скафтымове. 1990 г. // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 135—145.
Вершинина В.М. Уроки А.П. Скафтымова // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Филология и журналистика. 2005. Т. 5. Вып. 1/2. С. 67—70.
Долотова А.М. Учитель // Чеховиана: Чехов в культуре XX века. М.: Наука, 1993. С. 258—264.
Егоров Б.Ф. О ценителе источников // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 52—53.
Зюзин А.В. Методическая разработка А.П. Скафтымова «О семинарских занятиях // Александр Павлович Скафтымов в русской литературной науке и культуре: статьи, публикации, материалы. Саратов: Изд-во СГУ, 2010. С. 254—258.
Мартиновская А.И. О письмах к В.А. Бочкарёву // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 236—252.
Письмо В.А. Бочкарёва к Е.П. Никитиной, 16 февраля 1991 г. // Филология: межвузовский сборник научных трудов. Саратов: Изд-во СГУ, 1998. Вып. 2. С. 144—146.
Письмо В.А. Бочкарёва к Е.П. Никитиной, 1990 г. [1] // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 232—233.
Письмо В.А. Бочкарёва к Е.П. Никитиной, 1990 г. [2] // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 234.
Попкова Н.А. Книги и эпистолярный архив А.П. Скафтымова в фондах научной библиотеки Саратовского университета // Коллекция книг и эпистолярный архив А.П. Скафтымова в фондах Зональной научной библиотеки Саратовского университета. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1981. С. 23—80.
Попов И.В. Виктор Алексеевич Бочкарёв (1906—1994) // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 5—14.
Попов И.В. О Викторе Алексеевиче Бочкарёве. Воспоминания с социально-психологическим подтекстом // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 171—206.
Прозоров В.В. Школа Александра Павловича Скафтымова // Александр Павлович Скафтымов в русской литературной науке и культуре: статьи, публикации, материалы. Саратов: Изд-во СГУ 2010. С. 4—14.
Хализев В.Е. А.П. Скафтымов: филолог, мыслитель, педагог // Александр Павлович Скафтымов в русской литературной науке и культуре: статьи, публикации, материалы. Саратов: Изд-во СГУ 2010. С. 14—27.
Примечания
1. Бочкарёв В.А. Воспоминания об А.П. Скафтымове. 1990 г. // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 135—145.
2. Письмо В.А. Бочкарёва к Е.П. Никитиной, 1990 г. [1] // Самарские филологи... С. 232.
3. Там же. С. 233.
4. Письмо В.А. Бочкарёва к Е.П. Никитиной, 1990 г. [2] // Самарские филологи... С. 234.
5. Там же.
6. Письмо В.А. Бочкарёва к Е.П. Никитиной, 16 февраля 1991 г. // Филология. Саратов: Изд-во СГУ, 1998. Вып. 2. С. 145.
7. Долотова А.М. Учитель // Чеховиана: Чехов в культуре XX века. М.: Наука, 1993. С. 258—264.
8. Вершинина В.М. Уроки А.П. Скафтымова // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Филология и журналистика. 2005. Т. 5. Вып. 1/2. С. 67—70.
9. Бочкарёв В.А. Воспоминания об А.П. Скафтымове. 1990 г. С. 135—136.
10. Бочкарёв В.А. Вдохновенный поиск (Памяти А.П. Скафтымова) // Русская литература. 1968. № 3. С. 254.
11. Бочкарёв В.А. Воспоминания об А.П. Скафтымове. 1990 г. С. 138—139.
12. Там же. С. 139.
13. Там же. С. 140.
14. Там же.
15. Там же. С. 141.
16. Там же.
17. Там же. С. 142.
18. Там же.
19. Там же. С. 143.
20. Там же. С. 136.
21. Там же.
22. Бочкарёв В.А. «Повести Белкина». Доклад, прочитанный на семинаре проф. А.П. Скафтымова 23.01.1929 // Самарские филологи... С. 54—69.
23. Бочкарёв В.А. Воспоминания об А.П. Скафтымове. 1990 г. С. 136—137.
24. Там же. С. 137.
25. Зюзин А.В. Методическая разработка А.П. Скафтымова «О семинарских занятиях // Александр Павлович Скафтымов в русской литературной науке и культуре: статьи, публикации, материалы. Саратов: Изд-во СГУ, 2010. С. 257.
26. Бочкарёв В.А. Воспоминания об А.П. Скафтымове. 1990 г. С. 144.
27. Архангельская Л. Профессор Бочкарёв знакомый и незнакомый. Попытка портрета // Самарские филологи... С. 161.
28. Письмо В.А. Бочкарёва к Е.П. Никитиной, 16 февраля 1991 г. С. 145.
29. Бочкарёв В.А. Вдохновенный поиск (Памяти А.П. Скафтымова). С. 254.
30. Хализев В.Е. А.П. Скафтымов: филолог, мыслитель, педагог // Александр Павлович Скафтымов в русской литературной науке и культуре: статьи, публикации, материалы. Саратов: Изд-во СГУ, 2010. С. 25.
31. Прозоров В.В. Школа Александра Павловича Скафтымова // Александр Павлович Скафтымов в русской литературной науке и культуре... С. 8.
32. Бочкарёв В.А. Воспоминания об А.П. Скафтымове. 1990 г. С. 144.
33. Там же.
34. Там же. С. 143.
35. Попов И.В. Виктор Алексеевич Бочкарёв (1906—1994) // Самарские филологи... С. 10.
36. Попов И.В. О Викторе Алексеевиче Бочкарёве. Воспоминания с социально-психологическим подтекстом // Самарские филологи... С. 175.
37. Егоров Б.Ф. О ценителе источников // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв. 2-е изд., перераб. и доп. Самара: Изд-во СГПУ, 2006. С. 153.
38. Попкова Н.А. Книги и эпистолярный архив А.П. Скафтымова в фондах научной библиотеки Саратовского университета // Коллекция книг и эпистолярный архив А.П. Скафтымова в фондах Зональной научной библиотеки Саратовского университета. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1981. С. 80.
39. Мартыновская А.И. О письмах к В.А. Бочкарёву // Самарские филологи... С. 244.
40. Там же. С. 245.
41. Там же. С. 252.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |