Творчество А.П. Чехова еще при жизни находило отклик в периодической печати, издававшейся в Баку меценатами-нефтепромышленниками. Известно пребывание писателя в Азербайджане вместе с А.С. Сувориным. Либеральная пресса проявляла интерес к его творчеству. Так, газета «Каспий», где мы находим свыше двадцати публикаций о Чехове, — буржуазно-либеральная газета, выражавшая интересы азербайджанской национальной буржуазии. Вместе с тем в «Каспии» публиковались и материалы, написанные с прогрессивно-демократических позиций, а накануне и в период первой русской революции здесь появились статьи, содержавшие революционно-демократические и марксистские идеи. Такая противоречивость была обусловлена политической ситуацией, острыми противоречиями и идеологической борьбой эпохи.
Деятельность газеты протекала в очень сложный исторический отрезок времени — с 1881 по 1919-е годы (всего вышло 10 065 номеров газеты). С 1881 по 1887 г. — редактор Виктор Васильевич Кузьмин; с 1887 г. — Евлампий Иванович Старцев, с 1888 по 1889 г. — Пётр Трофимович Гордиевский. Издавалась газета в Баку. Газете был свойствен дух умеренной критики самодержавия.
Расцвет «Каспия» и усиление его роли в периодической печати Азербайджана были связаны с переходом газеты в 1889 году (№ 82) по 1897 год в руки Н.А. Соколинского. С 1897 года (№ 43) газета издавалась на средства крупного нефтепромышленника-мецената Гаджи Зейнал-Абдина Тагиева, а редактором ее был назначен А.М. Топчибашев (с 24 июня 1898 года по 20 октября 1907 года).
Публикуемые в газете статьи о литературе и искусстве носили серьёзный характер и сыграли весьма действенную роль в пропаганде азербайджанской, русской и зарубежной литературы. Газету выписывали и читали не только в России, но и за границей — в Персии, Турции, Франции, Англии, Германии (Далее расшифровка псевдонимов сотрудников «Каспия» дается по работе С.А. Мовлаевой1).
Газета откликалась почти на все назревшие вопросы социально-политической и культурной жизни в стране.
Газета «Каспий» впервые обратилась к творчеству А.П. Чехова в 1888 году, опубликовав в № 261 рецензию на его рассказ «Именины», напечатанный в одиннадцатом номере журнала «Северный Вестник». Статья называлась: «Журнальные заметки («Северный Вестник», № 11). О рассказе А.П. Чехова «Именины»». Продолжение этой статьи было опубликовано в № 264 и подписано буквой «Д», за которой был скрыт автор Н.А. Соколинский. Статья перепечатана из русских органов печати.
В 1889 году в газете «Каспий» (№ 63) была опубликована статья «Журнальные заметки («Сев. Вестник», март). Драма А.П. Чехова «Иванов»». Статья перепечатана из русских органов печати.
В 1892 году в газете «Каспий» (№ 15) была опубликована статья «Антон Чехов «Дуэль»». Подпись «Ал. А-и» принадлежала московскому корреспонденту «Каспия» Александру Валентиновичу Амфитеатрову. Публицист и писатель Александр Валентинович Амфитеатров окончил курс Московского университета по юридическому факультету. Студентом принимал деятельное участие в юмористическом журнале «Будильник». В конце 80-х годов работал в «Новом обозрении». В начале 90-х годов сотрудничал в «Новом времени», приобрел известность своими «московскими», затем «воскресными» фельетонами. В 1894—96 годах был корреспондентом в Болгарии и, посылая свои корреспонденции, «способствовал русско-болгарскому примирению...». В газете «Каспий» Амфитеатрову принадлежали интересно написанные очерки о Чехове, статьи по вопросам сравнительной мифологии славянских и мусульманских народов. Сотрудничал в «Каспии» под псевдонимом «А-и», «Ам-фи», «Альфа», «Nemo»2.
Автор, анализируя «Дуэль» А.П. Чехова, ограничивает значение творчества писателя. По его мнению, «...у Чехова есть своя сфера — это жанровая миниатюра. Чехов превосходный анализатор мелочей жизни..., но он становится в тупик перед целым... перед жизнью. И он лучше сделает, если заключится в сфере прежней специальности — беллетриста-миниатюриста».
Обозрение «На журнальной ниве. «Палата № 6». А.П. Чехов» публикуется в газете «Каспий» в 1893 году (№№ 2, 18). Подпись: Лев A-к. Так подписывал статьи в «Каспии» столичный корреспондент газеты Лев Аккершток.
Прежде, чем приступить к анализу «Палаты № 6», автор дает оценку «крупному и самобытному таланту» Чехова, отмечает его драму «Иванов», повести «Степь», «Дуэль», «Скучная история», которые «в одинаковой степени достойны похвал, обладают исключительными особенностями, характерными для его таланта». Он подчеркивает «жизненность, скульптурную пластичность чеховских образов», отмечает, что «мастерство Чехова в создании двумя-тремя мазками человеческого характера» сказалось и в повести «Палата № 6»: «Чехову действительно диктует совесть, пером сердитым водит ум». Л. Аккершток называет «Палату № 6» «лучшим украшением нашей периодической печати за последние несколько лет».
Статья Г. Майашвили «Новое произведение Чехова «Рассказ неизвестного человека» («Русская Мысль», № 2,3)» была опубликована в газете «Каспий» в 1893 году (№ 96).
Псевдонимом «Г. Майашвили» в 1893—94 годах подписывались почти все журнальные обозрения «Каспия». В критико-биографических и социально-политических статьях Г. Майашвили, в меру возможности, излагались основные положения экономической теории Маркса, которого он называл «одним из величайших и просвещённых людей нашего времени»3. Псевдоним этот принадлежал известному общественному революционному деятелю России, активному участнику органа грузинских народников — журнала «Имеди» («Надежда») — Георгию Феликсовичу Здановичу4.
Майашвили высоко оценивает Чехова как художника слова: «Талант Чехова — большой талант и каждое его произведение отмечено печатью бесспорного и крупного дарования». В то же время, Г. Майашвили, с позиций либерально-народнической критики, обвиняет Чехова в «общественной индифферентности», утверждает, что «Чехов мало заинтересован судьбой своих героев», что «он не в силах разобраться в сложных общественных явлениях...», что «зло и добро интересуют его не с общественной, а с художественной точки зрения».
В 1893 году в газете «Каспий» от 18 ноября (№ 253) была опубликована ещё одна статья Г. Майашвили «Журнальное обозрение. «Остров Сахалин» А.П. Чехова», где отмечает, что «всякий общественный факт можно рассматривать с разных точек, утилизируя предмет наблюдения с различными целями. Заинтересовался ли г. Чехов ссылкою и каторгой с их общественной точки зрения, или заинтересовался он ими как художник-психолог, с целью воспроизведения человеческой души при своеобразной и редко в жизни встречающейся обстановке исключительно подневольного житья — трудно судить, а сам автор не даёт ни малейших на этот счёт указаний. Скорее можно предположить, что г. Чехов — простой турист, правда, наблюдательный, добросовестный, смотрящий на своё путешествие не с точки зрения пустой забавы или бесцельного времяпрепровождения, а желающий утилизировать свои путевые наблюдения с литературными целями».
Автор выражает сожаление, что приамурский генерал-губернатор барон Корф не разрешил Чехову изучить жизнь политических заключённых. Поэтому, считает Майашвили, «как бы г. Чехов ни воспользовался собранным материалом, столь существенный пробел отымет у его работы значительную долю ее цены». И далее: «В появившейся же части автор передаёт лишь общие свои впечатления, и то отрывочно, кусками, без всякой связи».
В 1895 году в газете «Каспий» от 9 февраля (№ 32) в разделе «Фельетон» в литературном обзоре «Наши журналы» даётся литературно-критический анализ январской книжки журнала «Русская Мысль». Раздел, посвящённый Чехову, озаглавлен: «Поколение нытиков. — «Три года», рассказ Чехова». Статья подписана псевдонимом «Альфа», который принадлежал поэту, писателю и фельетонисту Александру Алексеевичу Богданову (1874—1939), члену РСДРП с 1900 года. Шесть лет Богданов был в заключении, больше 10 лет провёл на нелегальном положении. Литературные псевдонимы: «Альфа», «А. Волжский», «Волгин». Публиковал в журналах «Жизнь», «Мир Божий», «Всходы», «Новая жизнь», «Вестник Европы» и других свои произведения и статьи. Был ближайшим сотрудником и редактором около двадцати провинциальных газет и журналов (в том числе социал-демократических газет «Звезда» и «Правда»). В газете «Каспий» Богданов публиковался под псевдонимами «Альфа», «Альф», «Аз-Буки», «Буква»5.
В статье автор анализирует повесть Чехова «Три года». Он пишет, что «на смену «отцам», энергичным, живым, с верою в душе, с определёнными и ясными идеалами, пришли дети, тоскующие «восьмидесятники» с погибшими мечтами, дряхлые неврастеники и нытики, уставшие под бременем идей и принципов. Исполнилось пророчество Тургенева, что не будет больше «блестящих натур»». И далее: «Мы говорим про рассказ Чехова «Три года”... Тяжелое, гнетущее впечатление оставляет он, как, впрочем, и все вообще написанное этим автором, по преимуществу, поэтом «хмурых» людей». По его мнению, герои Чехова «больные, расслабленные люди, неспособные ни на что сильное, смелое». Автор пересказывает содержание повести «Три года» и пытается объяснить трагедию Лаптева: «Но кто же виноват в том, что убило в нем свободную душу, что сделало его умственным и нравственным кастратом?» Отвергая воспитание, «амбарную обстановку», розги как причины трагедии Лаптева, А.А. Богданов предлагает своё объяснение: «На этот вопрос нам может ответить только одна история. Всегда, учит она, когда иссякал живой источник общественной мысли, когда человек, силою вещей, обрекался на одиночество, на бездеятельность, когда только страх один царит над общественным сознанием, всегда в такие моменты наступала эпоха муравейника, пигмеев... И счастье ещё, что Лаптевы сравнительно безвредны; они страдают лично, причиняя мучения только близким своим, но случается, когда их мозг, болезненно склонный ко всякой галиматье, вдруг увлекается одной идеей, и тогда беда. Из жалких нытиков они превращаются в «патриотов своего отечества», в мраколюбцев, в Розановых и Тихомировых».
В таком же ключе в газете «Каспий» от 25 марта 1895 года (№ 68) написано и обозрение «Наши журналы» («Три года», рассказ г. Чехова. — «Монологи», очерк г. Баранова). Подпись: Альфа (А.А. Богданов).
В 1898 году, 12 августа, в «Каспии» (№ 172) появляется статья «Заметки читателя» («Человек в футляре». Рассказ Ант. Чехова. «Русская мысль», июль, 1898 г.). Подпись: Г. Слово. Автор отмечает: ««Человек в футляре» — произведение крупного таланта. Любой, самой изысканной литературе, он сделал бы честь. В нём сказались все типичные черты А. Чехова, как художника-писателя. Изумительная способность двумя-тремя штрихами набросать самый сложный портрет, в двух-трёх словах сказать так много, что иному понадобились бы на это целые страницы; добавьте к этому лёгкий, изящный юмор, спокойный тон, и под всем этим — как бы заглушенную боль о человеке, — и вам станет ясным то обаяние, та власть, какою пользуется А. Чехов над русским читателем. Он, по преимуществу, поэт «хмурых людей». Его герои — больные, жалкие неврастеники, разбитые жизнью, с искалеченными душами, трусливые, забитые человечки». Излагая содержание «Человека в футляре», объясняет, что сила Беликова заключалась в доносах: «Жалок и гнусен... Беликов, но не гнуснее ли ещё то общество, которое может запугать такая чадящая гнилушка». В конце статьи автор приходит к обобщениям: «Сознаемся, что все мы ушли в футляры... Мы боимся всего, боимся жить, боимся мыслить, боимся правды, боимся собственных теней..., окружили себя атмосферой страха, трепещем в ней, не способные ни на что сильное... От всего мы укрылись в футляры; и мысль, и совесть свою загнали в них...»
Статья пафосна и ориентирована не столько на то, чтобы дать литературный анализ, сколько на то, чтобы взбудоражить, пробудить совесть и ум современников.
Публикация «Заметки читателя. Рассказы А. Чехова «Крыжовник» и «О любви»». Газета «Каспий», 1898, 12 сентября, № 196. Подпись: Слово. Статья представляет собой рецензию на произведения писателя, помещённые в августовской книжке «Русской Мысли». Автор подчёркивает, что рассказы эти составляют, «вместе с рассказом «Человек в футляре», как бы одну серию, связанные между собой не столько внешней связью, сколько внутренним единством. Все они разрабатывают один и тот же мотив: ничтожность и дряблость обывательской души, измятой, искалеченной беспощадной сутолокой холодной и бесцветной жизни нашей». Далее излагается содержание рассказа. Статья, так же, как и предыдущая, пафосна: «О чём мечтаем мы? К чему стремимся? Что наполняет нашу жизнь? Чем, какими муками, какими страданиями сердца докажем мы превосходство своё над чеховским героем? Он мечтает о крыжовнике, а мы — о лавочке, о фонтане, конторе, тёплом местечке».
Рассказ «О любви» анализируется в том же ключе. Автор здесь характеризует обывателя: «Умом мы все отлично понимаем, а до дела дойдет — замирает рука, и страх, самый подлый страх «человека в футляре», морозит все самые чистые, самые лучшие мечты наши». Автор применяет к героям Чехова характеристику, данную одним из героев Гл. Успенского: «Сердца в людях нет... И идёт на земле не жизнь, а так гнильё грибное...»
«Таковы рассказы А. Чехова, — пишет он, — этого поэта «грибного гнилья»... Дальше «гнилья» он не идёт; его герои — буквально все с направлением зайца: трусливые, жалкие, беспомощные людишки». И в конце статьи тот же призыв: «Но неужели-же наша русская действительность не знает иных людей?.. Этого нет и быть не может. Так для чего же А. Чехов весь свой могучий талант отдал этой «гнили»?». Причину этого публицист видит в том, что Чехов сам «изверился в жизнь». Как полагает автор, «современный человек устал от мелочей», он хочет «вырваться из под власти их... Так почему же отдавать предпочтение грязи перед цветами, низменному перед возвышенным, пошлости перед идеалами?..»
«Заметки читателя». Газета «Каспий», Баку, 1898, 10 октября, № 217. Подпись: Слово. Статья даёт анализ рассказа А. Чехова «Ионыч». Автор отмечает своеобразие чеховских рассказов, называя их «шедеврами»: «Несмотря на всю краткость свою, они дают прелестные картины, целиком выхваченные из жизни...». Исследуя текст «Ионыча», автор приходит к выводу: «Перед нами все тот же типичный обыватель, мирный, благодушный, и даже не глупый человек, пока играешь с ним в карты, или пьёшь водку; но стоит только заговорить с ним о чём-нибудь несъедобном, например, о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остаётся только рукой махнуть».
Анализ не развёрнутый и несколько поверхностный.
«Биографический очерк. Рассказы Антона Чехова». Газета «Каспий», Баку, 1901, 10 марта, № 55. Подпись: К.
Инициалом «К.» подписывал свои статьи Козеренко Николай Петрович. В 1898 году Козеренко публиковал в газете «Каспий» статьи по общественным, научным вопросам, журнальные обозрения, в которых проводились социал-демократические идеи, освещалось тяжелое положение рабочих Азербайджана. Козеренко был социал-демократом, искровцем. Ему также принадлежит большая заслуга в деле открытия в Баку нелегальной партийной типографии «Нина».
В этом очерке Козеренко пытается определить значение и роль А.П. Чехова в русской беллетристике конца XIX — начала XX века: «В настоящее время, смело можно сказать, это самый любимейший и популярнейший после Л.Н. Толстого, писатель».
Козеренко говорит об оригинальности дарования Чехова, о связи последнего с современной действительностью. Он подчёркивает системность в произведениях Чехова, где «видны вполне выработанное миросозерцание, правдивый и искренний взгляд на основные задачи и вопросы нашего времени». И далее: «Вместе с беспощадным анализом современной жизни и современных людей в авторе видна любовь, симпатия к этим людям...» Очерк Козеренко является критическим откликом на выход в издании А.Ф. Маркса III тома собрания сочинений А.П. Чехова. Козеренко анализирует рассказ «На пути»: «В Лихареве читатель видит человека, хотя и непригодного ни к чему положительному, но верующего, надеющегося и любящего... Но и этот «активный» герой сознаётся, что все его стремления и попытки разбились в прах о беспечность, лень и мечтательное легкомыслие русского человека. Другие же герои Чехова живут прямо без веры, надежды и любви, очевидно инстинктивно догадываясь, что не им побороть «беспечность, лень и мечтательное легкомыслие», одолевающие русского человека...» Такие герои, считает автор, позволяют себе лишь изредка «жаловаться на судьбу в пустых разговорах».
Из «более сорока рассказов», входящих в комментируемый Козеренко третий том, он, кроме «На пути», рассматривает рассказ «У предводительши», подробно излагает содержание этого рассказа без анализа. Другие рассказы автор не рассматривает, мотивируя это тем, что «в пересказе они теряют свою художественную прелесть».
«Толпа и слухи». А. Агаев. Газета «Каспий», Баку, 1901, 4 мая, № 98.
Ахмед-бек Агаев (1869—1939) — одна из самых сложных фигур в истории азербайджанской общественной мысли, до сих пор ещё не нашедшая полного освещения в научной литературе. Его сложный и противоречивый путь, неустанные нравственные и политические искания приводили часто к односторонней оценке его как «буржуазного журналиста и деятеля».
Деятельность А. Агаева в «Каспии» была многогранной. Являясь негласным соредактором Топчибашева, он вёл литературно-критический отдел газеты. Его влияние заметно усилилось в 1900—1902 гг., когда А.М. Топчибашев, в связи с общественной деятельностью, вынужден был несколько отойти от редакторской работы. В 1904—1905 гг. почти все обзоры «Каспия» по вопросам политической жизни за рубежом принадлежали А. Агаеву.
Ахмед-бек Агаев родился в Шуше, там же окончил Лицей (Реальное училище). Затем продолжил образование в Санкт-Петербурге и Сорбонне в Париже, юридической школе и Коллеж де Франс. Свободно говорил и писал на пяти языках. Во Франции он сближается с младотурками6. В 1894 г. возвращается на родину, преподаёт французский язык в одном из лицеев (в Реальном училище) Шуши7. Активно выступает в кавказской печати. С 1898 года по 1905 год постоянно сотрудничает в газете «Каспий». С 1905 года издаёт сначала газету «Хаят» («Жизнь»), затем «Иршад» и «Терекки» («Прогресс»). В годы столыпинской реакции, к началу младотурецкой революции 1909 года, переселяется в Турцию, продолжая оттуда присылать в «Каспий» свои корреспонденции. В 1909 году назначается инспектором училищ Константинополя и его районов8. Здесь он вступает в партию «Иттихад ве терекки» («Единение и прогресс»), сотрудничает в газете «Жон тюрк», входит в редколлегию журнала «Тюрк юрду», идея создания которого принадлежала ему самому, одновременно занимает должность преподавателя турецкого языка в Стамбульском университете. В годы первой мировой войны Ахмед-бек служит в армии советником Кавказского фронта9. Во время Первой мировой войны А. Агаев выступает на конференции, созванной в Стамбуле, с докладом о положении мусульманского населения России. В 1915 году участвует в Лозаннской конференции, посвященной вопросам мира10. В 1918 году Национальный меджлис в Константинополе, депутатом которого являлся и А. Агаев, был разогнан англичанами, и А. Агаев, в числе других обвиненных по делу партии «Иттихад ве терекки», был сослан на остров Мальта. В 1920 году, разочаровавшись в идеях младотурков, А. Агаев присоединяется к национальному движению в Анатолии, возглавляемому турецкой буржуазией и прогрессивной военной интеллигенцией, из среды которой вышел Мустафа Кемаль-паша Ататюрк. А. Агаев был назначен Мустафой Кемалем Директором Бюро турецкой прессы, избран депутатом меджлиса (национального собрания) от Карсской провинции. Одновременно он занимался преподаванием на юридическом факультете Анкарского университета, работал главным сотрудником газеты «Хакимийети миллие». Агаев остался до конца верным идеям и национальной политике Мустафы Кемаля, который неоднократно подчёркивал, что «внутренние реформы в стране — он надеется также разрешить, опираясь на таких правильно понимающих национальные интересы помощников, как Ахмед-бей Агаев»11.
По утверждению С.И. Аралова, в своё время находившегося на дипломатической работе в Турции, после провозглашения Турецкой республики во взглядах А. Агаева происходит заметный перелом. Он постепенно отходит от своих прежних позиций, отдаёт предпочтение учениям Маркса и Ленина, немало содействует установлению дружеских отношений между республикой Мустафы Кемаля и Советской Россией12. Умер Ахмед-бек Агаев в 1939 году в Турции.
Творчество А.П. Чехова в статье А. Агаева «Толпа и слухи» не является предметом специального анализа. В фельетоне автор выступает против религиозного мракобесия, сеющего рознь между мусульманами и христианами. При этом он подчёркивает прогрессивность духовной и культурной связи между двумя народами — русским и азербайджанским: «Не братаются ли мусульмане и русские в общежитии, на всех поприщах жизни». А. Агаев выступает против массового психоза толпы и приводит в качестве иллюстрации наблюдения французского театрального критика Франциска Сарсэ о психологии толпы в театре и рассказ Чехова «Брожение умов»: «У Чехова есть маленький рассказец под заглавием «Бунт». В нём автор с необыкновенною силою и проницательностью изобразил всю дураковатость этой коллективной души. На улице маленького городка два прохожие следят за летанием стаи каких-то птиц; вскоре вокруг них собирается народ; никто в точности не знает, зачем он здесь, но все говорят о чём-то, спорят: начальство беспокоится, призывает пожарных; образовывается, таким образом, «бунт», который, к счастью, для всех, заканчивается попойкою в близ лежащем кабаке, а начальство пишет донесение полное, детальное об энергичных мерах, о главарях «бунта», об их арестах и пр. Но, по-видимому, не одному Чехову и Сарсэ известны лабиринты коллективной души». В таком же контексте (ракурсе) А. Агаев рассматривает и другие рассказы.
«Современные нытики («Три сестры» А.П. Чехова)». Газета «Каспий», Баку, 1902, 19 октября, № 227. Подпись: В. Р-чъ.
Подпись принадлежит Рудзевичу.
Статья представляет собой рецензию на постановку пьесы Чехова, по всей вероятности, на сцене бакинского театра. Автор довольно подробно пересказывает содержание пьесы, «дабы последующие наши рассуждения не показались неожиданными». Рудзевич говорит о смене жанров: на смену роману пришёл рассказ. Роман, по его мнению, «отжил свой век». По этому поводу он привлекает работу Северова, в которой литературные явления типологически соотносятся с новыми явлениями в живописи. Правда, всё это Северов и автор связывают с декадансом: «...Писатель-декадент все внимание свое устремляет на обрисовку отдельных личностей, независимо от их общественного положения или исторических условий». И далее: «Созерцание отдельной личности необходимо, но постольку, поскольку эта личность находится в связи с общественной жизнью, а не вне ее», иначе, продолжает автор, «все разговоры... о борьбе со средой кажутся фальшивыми, неискренними». Страдания и переживания чеховских героев автор характеризует как «самодовольное нытье психически-тронутых людей, вытащенных из жизненного мусора капризом пессимиста-писателя...».
Автор статьи осуждает современных ему драматургов за выдвижение на первый план личностей «без связи с общественными причинами и условиями». «Психология отдельного лица, возникающая исключительно на личной почве, годна скорее для скорбного листа психиатрической лечебницы, чем нужна для существа драмы». В негативном плане говорит он о «настроении» в чеховской драме, а героев называет «самодовольными нытиками»: «Симпатий, сочувствия вызвать они не могут, ибо причин их страданий мы не видим, а верить на слово в их существование довольно рискованно».
«Персонажи чеховской пьесы не действующие, а разговаривающие лица и при том на одну и ту же тему: о влиянии среды, о пустоте жизни, о собственных страданиях и душевных муках». И далее: «Сёстры и брат Андрей думают только о себе, о несовершенствах собственной жизни, а если и заговаривают об альтруизме, то говорят об этом довольно неискренно и речь их звучит как-то фальшиво». Автор статьи считает, что для сестёр не все ещё потеряно, а восклицание «в Москву, в Москву!» — это прихоть. «Для делового, хорошего работника — много дела и в провинции». Есть натуры борющиеся, продолжает он, которые, перенеся стойко все удары судьбы, пали как честные борцы. «Страдальцы же чеховской драмы потому кажутся безжизненными, тусклыми, серенькими и фальшивыми, что мы не знаем, не видим причин их страданий, а не видим потому что в основе самой пьесы — фальшь. Не может действительная жизнь так измельчать, так испакоститься, что даже в стотысячном городе, где две гимназии, земские и городские учреждения, где, несомненно, есть суд и интеллигенция, нет ничего такого, чтобы давало хоть какой-нибудь смысл жизни».
Завершается статья следующим выводом: «Только наклонность к декадентству, только равнодушие к общественному страху и «выдвигание на первый план» «взвинченной личности», по справедливому замечанию г. Северова, породили этот гнетущий пессимизм у Чехова и сделали из его героев не жизненных действительных людей, а каких-то маниаков, наводящих тоску и скуку».
Автор мотивирует последнее обстоятельство также слабым исполнением пьесы «в нашем театре».
«Литературные впечатления». Газета «Каспий», Баку, 1902, 30 ноября, № 258. Подпись: Журналист.
Сведений об авторе нет.
В статье, которая представляет собой третью из серии статей, посвящённых этой теме, автор в форме литературного обозрения пытается осмыслить новые веяния в литературе. В этом контексте он рассматривает творчество И. Бунина, М. Горького, А. Чехова, Л. Андреева и констатирует, что «со страниц журналов ушёл большой роман» и в дальнейшем эволюция художественных произведений приведёт «к уничтожению границ, отделяющих один род творчества от другого, прозу от стихов, комедию от драмы». Автор полагает, что уже появились такого рода произведения, к которым неприложимы традиционные литературные термины. «Что такое «Чайка» Антона Чехова, его же «Три сестры», «Мещане» Горького? Комедия? Нет. Ибо никаких смешных впечатлений ни одна из них не даёт. Трагедия? Тоже нет, ибо в этих «сценах» нет ничего «возвышенного», если хотите, в некоторых из них нет даже «конфликта», как его привыкли понимать... Драма? Тоже нет, и даже, идя дальше, можно сказать, что, по отсутствию «движения», это вовсе и не драматическое произведение». Как считает автор, эволюция эта началась давно, с творчества Тургенева («Стихотворения в прозе»).
«А.П. Чехов» (некролог). Газета «Каспий». 1904, 4 июля, № 150. Без подписи.
Некролог представляет собой непосредственный отклик на кончину А.П. Чехова. В силу этого он носит информативный характер, здесь нет пространного анализа и всесторонней оценки творчества Чехова. Эта статья появится в «Каспии» через день — 6 июля 1904. В некрологе автор сообщает читателям о кончине «знаменитого художника слова Антона Павловича Чехова», называя его «главой русских пессимистов-созерцателей». Автор отмечает основные вехи жизни Чехова: «Литературная деятельность началась в 1879 г... Работал под псевдонимом «Чехонте» в «Стрекозе», «Будильнике», «Осколках» и др. юмористических изданиях. Несколько позже перешёл в «Петербургскую газету» и «Новое Время». В 1886 г. появился первый сборник его рассказов, а в 1887 г. второй... Сотрудничал в журналах «Северный Вестник», «Русская Мысль», «Жизнь». Шедевры беллетристики — «Степь», «Скучная история», «Дуэль», «Палата № 6», «Рассказ неизвестного человека», «В овраге», «Человек в футляре», «Мужики»». Далее автор отмечает пьесы — «Иванов», «Дядя Ваня», «Чайка», «Три сестры», «Вишнёвый сад».
«Преждевременная смерть великого художника слова — тяжёлый удар для мыслящей и читающей России»13.
«Памяти А.П. Чехова». Газета «Каспий». 1904, 6 июля, № 151. Подпись Е.А. Бондаренко.
Евстафий Алексеевич Бондаренко14 — писатель и критик. Начал сотрудничать в газете «Каспий» в 1903 году. Он написал литературно-критические очерки о Чехове и Горьком, в которых выступил против «чистого искусства», «декадентско-символического косноязычия»15. В дни разыгравшихся на Кавказе трагических событий 1905 года — межнациональной розни между армянами и азербайджанцами — Е.А. Бондаренко выступил на страницах газеты со статьями, разоблачающими шовинистический угар «ура-патриотов». Небольшие рассказы писателя посвящены жизни обездоленных калмыков. О себе Бондаренко сообщает следующее: «На протяжении трёх лет я был сотрудником «Каспия», боролся в пределах прежних цензурных условий со всеми видами бюрократически-полицейского произвола, не имея ничего общего с насильниками, и изо дня в день отстаивал интересы угнетенных, бедных, придавленных жизнью и людьми промысловых и типографских рабочих»16.
В 1906 году Бондаренко начал издавать газету «Труд», ставящую главной задачей «защиту труда и тружеников, не деля их на племена»17. Среди материалов ЦГИА Республики Азербайджан находим документы о привлечении в 1906 году к ответственности редактора журнала «Маяк» Е.А. Бондаренко за выпуск при журнале нескольких номеров запрещённой в Тифлисе газеты «Встань, спящий». Вторично Бондаренко был привлечен к ответственности за «крайне вредное направление издаваемой им газеты «Труд»»18.
В статье «Памяти А.П. Чехова» Е.А. Бондаренко называет Чехова «наиболее популярным русским писателем-пессимистом», поясняя при этом: «Пессимизм Чехова всегда индуктивен. Он наводит на хорошие, светлые мысли, заставляет думать, заставляет искать выход из заколдованного круга обессиливающих мелочей».
Е.А. Бондаренко пытается определить место Чехова в литературной традиции и в общественной мысли. «Народники не могут назвать его своим, потому что в «Мужиках» он обрисовал народную жизнь без прикрас, без слащавой идеализации, с неподкупной фотографической точностью. Не могут назвать его своим и марксисты, потому что он не видел ничего хорошего, обновляющего, полезного в развитии капитализма, в торжестве рабочего, заменившего посконь глаженой манишкой, кафтан — пиджаком, картуз — шляпой формы котелка, лыковые лапти — лакированными башмаками. Но он одинаково близок и дорог обоим лагерям»19.
Как отмечает далее Бондаренко, «Чехов с первых же моментов появления на литературной арене стал вне партий, порабощающей кружковщины, идейного фетишизма. Он ни к чему не приспособлялся, даже тогда, когда помещал свои рассказы в таких консервативных изданиях, как «Петербургская газета» и «Новое Время». Везде и всегда он оставался самим собой...»20.
Определяя творческое своеобразие Чехова, Бондаренко верно пишет, что «даже в период сотрудничества в юмористических изданиях Чехов не был юмористом в общепринятом смысле слова. «Смерть чиновника», «Винт», «Драма», «Капитанский мундир» — шаржи по форме и маленькие житейские драмы по внутренней концепции и затронутым бытовым вопросам»21.
Как полагает Бондаренко, «полный поворот Чехова в сторону серьёзных беллетристических работ не был переходом в другую веру и в другую литературную полосу, а являлся естественным продолжением первой полосы, получившей известную планомерность, устойчивость и обширный творческий диапазон»22.
Бондаренко сравнивает Чехова с Гоголем, выявляя сходство и различие этих писателей.
Довольно интересен в этой статье обзор драматургии Чехова. Бондаренко видит в чеховских пьесах «призыв к движению, к какому-нибудь осмысленному труду, к иной светлой, бодрящей обстановке»23.
По его мнению, ««Чайка» и «Дядя Ваня» — такие же зовущие, требующие движения и борьбы пьесы, и некоторые критики совершенно неосновательно навязывают им безнадежный пессимизм, проповедь бессильного подчинения фатуму и стадной покорности известным обстоятельствам»24. Чехов, как пишет Бондаренко, «пробудил дремлющее самосознание»25.
Как видно из названия нашей работы, в статье к анализу привлекаются публикации о творчестве А.П. Чехова с 1888 г. до его смерти в 1904 году. Однако и в последующих номерах газеты «Каспий», вплоть до закрытия её в 1919 году, материалы о творчестве писателя появляются на страницах этого издания. Затрагивая проблему «Чехов в Азербайджане», мы ограничились лишь газетой «Каспий». Вместе с тем были и другие издания, освещающие литературное наследие писателя. Многие из них издавались на азербайджанском языке. «Каспий» же издавался на русском, и в силу этого он и стал предметом нашего внимания.
Примечания
1. Мовлаева С.А. Вопросы литературы и культуры на страницах газеты «Каспий» (1881—1917): Дисс. на соиск. учен. степени кандидата филол. наук. Баку, 1971.
2. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей и литературных деятелей: В 4-х т. М., 1956—1960. Т. I, III.
3. См.: журнал «Экономист Грузии». 1962. № 9.
4. См.: Литературная Энциклопедия. 1929. Т. 3. С. 55—56.
5. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей и литературных деятелей. Т. I.
6. См.: Samet Agaoglu. Babamdan hatıralar. Ankara, 1940. S. 66—71.
7. Шушинский Ф. Шуша. Баку, 1968. С. 67.
8. См.: «Каспий». 1909. № 243.
9. См.: Гасанова З.Ю. Идеология буржуазного национализма в Турции. Баку, 1966. С. 116.
10. Al. Benningsen et ch. Lemercier-Quelquejav, La Presse et le Mouvement national chez les Musulmans de Russie avant 1920 // Пресса и национальное движение мусульман в России до 1920 г. Париж, 1954. С. 109.
11. Аралов С.И. Воспоминания советского дипломата. 1922—1923. М.: Изд-во Института международных отношений, 1960. С. 154.
12. Там же. С. 156.
13. «Каспий». 1904. 4 июля. № 150.
14. «Каспий». 1904. 6 июля. № 151.
15. «Каспий». 1905. № 121.
16. «Каспий». 1905. № 242.
17. «Каспий». 1906. № 82.
18. ЦГИА Азерб. ССР. Ф. 484. Оп. 1, 7. ЛЛ. 18, 35.
19. «Каспий». 1904. 6 июля. № 151.
20. Там же.
21. Там же.
22. Там же.
23. Там же.
24. Там же.
25. Там же.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |