О.В. Спачиль. Кубань на чеховской карте мира

Начиная с 1885 года, когда старший брат Антона Павловича получил должность секретаря Новороссийской таможни, Кубань упоминается в переписке братьев как место предстоящей поездки Антона Павловича, а, возможно, и место будущего жительства. Первое время сам Александр всерьез намеревался обосноваться на Кубани и звал сюда брата Антона. Новороссийск стал прообразом «Города будущего», произведения, в котором Александр описывал увиденное на Кавказе (как он именует Новороссийск в своих письмах)¹. Антон одобрял планы брата: ««Город будущего» — тема великолепная, как по своей новизне, так и по интересности. Думаю, что если не поленишься, напишешь недурно, но ведь ты, черт тебя знает какой лентяй!» (П., 1, 241). Этим планам не суждено было сбыться из-за болезни глаз, постигшей Александра Павловича в 1886 году, и последовавшим отъездом из Новороссийска.

Тем не менее мысль побывать на Кубани не оставляет А.П. Чехова, о чем он, в частности, пишет в 1888 году Леонтьеву-Щеглову, связывая неведомую прекрасную страну, манившую Степурина и Миньону из рассказа Леонтьева-Щеглова «Миньона», с южным краем. А.П. Чехов мечтал увидеть на Кубани ту жизнь «с избытком», которую представляют в своих грезах герои рассказов «Барыня» (1882), «Воры» (1990) и сценического этюда «На большой дороге» (1884)².

Романтический, мифологизированный образ Кубани, представленный в этих произведениях, сформировался вне связи с личными впечатлениями от Кубани. Скорее всего, именно отсутствие личных наблюдений за реальной жизнью в Кубанской области позволило А.П. Чехову представить этот край землей обетованной и связать с ним мечты своих героев о лучшей жизни. Идеал, не найденный в современной Чехову жизни, был вынесен за пределы знакомых краев и областей — его чертами была наделена Кубань, которую А.П. Чехов видел только из окна поезда. Его мечтам побывать здесь так и не суждено было сбыться³.

В связи с вышесказанным примечательным оказался факт наличия упоминания фамилии Чехов в кубанских исторических документах задолго до рождения знаменитого писателя и его братьев. Подробностям первого упоминания фамилии Чехов на Кубани и посвящена данная статья.

На общем собрании членов Общества любителей изучения Кубанской области (ОЛИКО) 18 января 1913 г. был заслушан доклад священника Димитриевской церкви города Екатеринодара И. Максимова «Бытовые черты духовенства старой Черномории (1818—1843 гг.)», в котором помимо прочего упоминалась и фамилия Чехов. В 1832 г. Федор Чехов стал героем весьма примечательной истории.

Небольшой исторический экскурс. Грамота Екатерины II от 30 июня 1792 г., поручавшая казакам охрану южно-русской границы, является точкой отсчета начала существования своеобразной движущейся границы, фронтира на юге России. Основной задачей переселяемых на новые земли запорожских казаков была охрана вновь присоединенных к России территорий. Была создана Черноморская кордонная линия, день рождения которой отсчитывается с 24 июня 1793 г., когда был подписан рапорт З. Малого о расстановке казачьих кордонов вдоль реки Кубани, число которых постоянно росло⁴.

«В результате поражения Турции в войне 1828—1829 по Адрианопольскому трактату к России перешел весь Закубанский край с восточным побережьем Черного моря. Однако эти уступленные турками территории предстояло еще завоевать, так как адыгейские племена отказывались покориться. Да и турки, не теряя надежды вернуть отданное, предпринимали широкое снабжение горцев оружием и военными припасами. В этом им активно помогала Англия, озабоченная возрастающей мощью России»⁵. Продвижение России к берегам Черного моря неуклонно продолжалось, и 23 мая 1839 г. была официально открыта Черноморская береговая линия. Целью этой своеобразной границы была охрана Закубанья от турецких и других иностранных агентов, постоянно возбуждавших черкесов на военное сопротивление России.

Стремление правительства Российской империи как можно быстрее заселить вновь присоединенные земли привело к политике массового переселения людей из Полтавской и Черниговской губерний. Жители этих губерний по своему этническому составу были ближе всего к первым поселенцам на Кубани — казакам-запорожцам. Предполагалось, что это сходство позволит поселенцам максимально быстро адаптироваться в трудных условиях приграничной жизни.

В докладе о старой Черномории И. Максимов размышляет на тему переселения: «Ввиду тогдашних постоянных войн с черкесами, казалось бы, надо было выбирать для переселения людей храбрых, сильных, здоровых, пригодных к военным действиям. Однако не эти качества служили критерием годности первых переселенцев, а наличие в составе их семей возможно большего числа дочерей»⁶. Казаков поощряли создавать семьи, а женщин хронически не хватало. Забегая вперед, следует сказать, что даже через 50 лет во вновь образованной Черноморской губернии (1896) по переписи 1897 г. женщины составляли только 40% населения⁷.

Женщины и девушки ценились как никогда высоко, и был установлен административный запрет вывозить представительниц женского пола за границу Черномории. Генерал Власов просил корпусного командира Ермолова содействовать запрещению браков, в результате которых женщины должны были покинуть вновь присоединенные земли. У епархиального преосвященного было испрошено «предписание духовенству Кавказской губернии не совершать (таковых) браков»⁸. Из-за малой доступности сегодня этих материалов позволим себе пространную цитату: «Однако спустя несколько лет оказалось, что желающие сумели найти обход этому запрещению. Им оказало помощь духовенство, за что на духовенство сетовала войсковая канцелярия: «но священство сего не исполняет» <...> Не венчая здесь на месте, в Черномории, черноморское духовенство здесь только совершало обручение, которое ни в какие документальные книги не вносилось, и давало от себя записки о беспрепятственном повенчании за пределами Черномории. Так, калниболотский куренной атаман рапортовал в 1832 году, что «священник онаго куреня Романый Белый (впоследствии священник Димитриевской церкви города Екатеринодара), в противность Высочайшей воли и распоряжения войсковой канцелярии, в первых числах июня месяца просватал (? вероятно, обручил) онаго куреня дочь казака Ивана Буяна Улиту за межу Кавказской области в селение Терновское за тамошнего жителя Федора Чехова, и, сам не венчая здесь, дал за подписем собственной руки священнику того Терновскаго селения Василию записку, что на венчание ее препятствий нет. Куренной атаман, узнавши о сем, записку перехватил и рапорт переслал в Ейское земское начальство, и не пустил девицы Буяновой с вверенного ему куреня»»⁹.

Этот малоизвестный эпизод однозначно указывает на стремление некоего Федора Чехова, проживавшего неподалеку от Ейска, жениться на кубанской казачке. Трудно сказать, чем именно закончилась эта история для жениха и невесты. Известно только, что произошел скандал и Терновский священник Роман Белый не только обвинил атамана, учинившего препятствия для церковного брака, в развращении девицы Буяновой, но и потребовал высечь его за это плетьми: «Вашего куренного атамана теперь выбьют плетьми, что он развратил и не допустил обвенчать девицы Буяновой. Атаман счел себя обиженным и довел обо всем до сведения своего начальства, а оно сообщило духовному правлению. Войсковая канцелярия потребовала, <...> дабы не венчали вдов и девиц в Черномории с непринадлежащими к оному войску людьми»¹⁰.

Мы ничего более не знаем о Федоре Чехове из селения Тернавское, он не упомянут ни одним биографом Антона Павловича как родственник или даже просто однофамилец великого писателя. Доподлинно известно лишь два факта, что он вместе с казачкой Буяновой попробовал обойти запрет на вывоз женщин из вновь присоединенных территорий и жил недалеко от Ейска, то есть по другую сторону Таганрогского залива. Ейск и Таганрог разделяют всего 25 км, легко преодолеваемые на лодках, а в ясную погоду эти населенные пункты находятся в зоне прямой видимости.

Выбор Таганрога дедом писателя как места для жительства для своего сына Павла Егоровича биографы обосновывают процветанием и бурным развитием портового города. Умный и практичный Егор Михайлович, имея троих сыновей, заявлял, что каждый из них — его единственный сын и тем самым освобождал их от воинской службы¹¹. Так Митрофан оказался у купца Байдалакова в Ростове-на-Дону, Павел — у купца Кобылина в Таганроге, а Михаил стал обучаться переплетному делу в Калуге. «Отчего в провинциальных городах, а не в Москве или Петербурге? Оттого, что южные города в 40-е годы тучнели, богатели. Особенно те, что ближе к морю»¹².

Документально зафиксированный случай с Федором Чеховым, происшедший в 1832 г., указывает на факт проживания каких-то Чеховых в этих краях и, вполне возможно, являлся для Егора Михайловича дополнительным аргументом в пользу выбора Таганрога. Это, повторяем, всего лишь гипотеза, которая требует проверки и подтверждения. Однако доподлинно известно, что на Кубань в 1804 г. «переселили 378 душ мужского пола однодворцев Слободско-Украинской губернии»¹³. В память о своей родине переселенцы назвали станицу Воронежской. К Слободско-Украинской губернии, напомним, принадлежала и воронежская слобода Ольховатка, откуда происходил прадед великого писателя Михаил Евстафьевич Чехов.

Примечания

1. Веленгурин Н.Ф. О братьях Чеховых // Дорога к Лукоморью. Очерки. Краснодар, 1984. С. 166—196.

2. Спачиль О.В. «В марте еду в Кубань. Там «Amare et non morire» (о мифопоэтике А.П. Чехова)» // Культурная жизнь Юга России, 2013. № 2 (49). С. 51—54.

3. Спачиль О.В. «Еду в Кубань»: путешествие, которое не состоялось // Чеховская карта мира: Чехов-путешественник. Симферополь, 2013. С. 101—110.

4. Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года / Сост., науч. ред. и рук. авт. коллектива Б.А. Трехбратов. Краснодар: Эдви, 1997. С. 520.

5. Там же. С. 519.

6. Максимов И.П. Бытовые черты духовенства старой Черномории (1818—1843 гг.) // Известия общества любителей изучения кубанской области. Вып. 6 / Под ред. Б.М. Городецкого. Екатеринодар: Тип. Кубанского обл. правления, 1913. С. 206.

7. Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года. С. 520.

8. Максимов И.П. Указ. соч. С. 207.

9. Там же. С. 207—209.

10. Там же. С. 208.

11. Кузичева А.П. Чеховы. Биография семьи. М.: Артист. Режиссер. Театр, 2004. С. 11.

12. Там же.

13. История кубанского казачества / Под ред. В.Н. Ратушняк. Краснодар: Традиция, 2013. С. 44.