Сопоставление одноактных пьес А. Чехова и М. Зощенко, И. Ильфа, Е. Петрова, А. Вампилова, Л. Петрушевской обусловлено рядом причин. В XX веке пики популярности малой драматической формы приходятся на 1920—30-е, 60—70-е и конец 80-х — 90-е годы. Именно в пределах этих временных отрезков создаются лучшие образцы малой формы, в числе их авторов оказываются Зощенко, Вампилов, Петрушевская. Влияние драматургии Вампилова и Петрушевской на литературный процесс бесспорно. Идейно-художественное своеобразие драмы 1960 — нач. 1970-х годов связано прежде всего с творчеством А. Вампилова, А. Арбузова, В. Розова, А. Володина. Но именно пьесы Вампилова стали своеобразной точкой отсчета в делении отечественной драматургии второй половины XX века на «вампиловскую» и «поствампиловскую» (А. Галин, В. Арро, Л. Разумовская). Безусловным лидером последней и «новой драмы» (Н. Коляда, М. Арбатова, Е. Гремина, М. Угаров и др.) признана Л. Петрушевская.
В 1930-е годы современному театру Зощенко предложил новый путь, особый жанр и сценический язык. Но драматургия писателя была забыта, а фактический цензурный запрет, обусловленный идеологическими соображениями, на дебютную пьесу «Уважаемый товарищ» на годы исключил ее из круга проблем литературоведения1.
В целом воздействие чеховской прозы и драмы на творчество Зощенко, Вампилова, Петрушевской очевидно, и эта проблема уже поставлена в исследовательской литературе.
В советской драматургии 1920—30-х годов при всей её ориентации на вкус массового зрителя немало художественно значимых произведений. Это пьесы Н. Эрдмана, В. Маяковского, М. Булгакова, М. Зощенко, В. Ардова, В. Катаева и других. Но, тем не менее, советская комедиография этого периода остается неисследованной из-за отсутствия канонических изданий ряда пьес, цензурных гонений на произведения, не соответствующие канонам нормативной теории и практики2. Драматургия Зощенко остается практически неизученной3, хотя писатель является автором около двадцати пьес, разных по художественной значимости, эстетической ценности. Большая часть из них, хранящаяся в архиве Ю. Томашевского, не была опубликована. В числе предшественников Зощенко, заметно повлиявших на него, обычно называют Гоголя4 и всегда, говоря о сказовой традиции, Лескова5. Тема «Чехов и Зощенко» получила развитие в исследовательской литературе прежде всего в связи с юмористическим рассказом: «Юмористический рассказ Зощенко восходит к традициям раннего Чехова. (...) Роль Зощенки оказалась в наши дни сходной с ролью Чехова, хотя пути их прямо противоположны»6, «в поисках жанра Зощенко обращается к новелле чеховского типа, пытаясь применить её к современному материалу...»7; отмечается лаконизм как стилевая особенность манеры писателей8, констатируется близость одноактных комедий Зощенко чеховским «шуткам»: «ранние комедии Зощенко не только рисуют «царство пошлости», но и строятся в системе многофункционального значения быта. Быт, как и у Чехова, — не фон, на котором разворачивается действие, но определяющая категория построения, и действующее лицо, и подчас одно из главных»9. Известно, что сам Зощенко охотно признавал влияние Чехова10. На наш взгляд, взаимодействие малых драматических форм Зощенко и Чехова не ограничивается вниманием писателей к бытовому.
Воздействие Чехова на творчество Ильфа и Петрова менее заметно. Среди внешних факторов, побудивших драматургов 30-х годов к созданию пьес, явно комментирующих чеховскую «Свадьбу», можно назвать два: необыкновенный успех постановок чеховских миниатюр Е. Вахтанговым и Вс. Мейерхольдом и особенности формировавшейся нормативной эстетики, одним из главных положений которой была ориентация на классические образцы11. Отметим, что драматическое наследие Ильфа и Петрова пока тоже не получило должного освещения, приоритет в изучении творчества писателей совершенно заслуженно принадлежит их известным романам.
По точному замечанию А. Собенникова, «миф о Вампилове как об «иркутском Чехове» давно стал явлением современной культурной жизни, хотя работ, специально посвященных данному вопросу, немного, ...выделяются, как правило, одна или несколько сторон художественного мира современного драматурга, которые заставляют вспомнить русского писателя»12. Действительно, предметом ряда работ является установление типологий на материале больших, «полнометражных» пьес13. Итоговой стала мысль о сходстве типов художественного мышления Чехова и Вампилова14. В вампиловедении практически вне поля зрения остается факт работы Вампилова над пятиактным водевилем «Несравненный Наконечников»; не были предметом специального изучения записные книжки писателей15, их малые драматургические формы.
Драматургия Л. Петрушевской вызывает много споров среди театральных критиков, литературоведов, режиссеров. По отношению к драматургии XX века, её творчество определяется как «поствампиловское», «абсурдистское», «постмодернистское». Связь Петрушевской с литературной традицией распространяется и на драматургию XIX — начала XX века. Отмечая переполненность пьес Петрушевской бытовым, исследователи в качестве её предшественников называют Островского16; определяя тональность комизма, отмечают сплав трагического, комического, гротескного — гоголевского17. В целом о разнообразии интертекстуальных связей текстов Петрушевской можно судить по названиям её произведений: «Три девушки в голубом», «Песни восточных славян», «Новый Гулливер», «Новый Фауст», «Дама с собаками», «Теща Эдипа» и т. д. Но именно чеховский «след» чаще всего обращает на себя внимание исследователей.
Условное деление на «вампиловскую» и «поствампиловскую» драму опосредованно (вторично) подчеркивает прочность, устойчивость интереса драматургии второй половины XX века к чеховскому наследию. Вслед за Чеховым перед авторами XX века раскрылось противоречие между человеческими устремлениями и жизнью в её обыденном измерении; бытовое стало знаковым, главным в человеческом существовании; драматурги «новой волны» «рассматривают, в отличие от Вампилова, положение человека в мире, в котором личность не ставится перед необходимостью борьбы со злом, а вынуждена все свои силы и возможности направлять на борьбу за выживание»18. В целом Чехов и Петрушевская придерживаются близких взглядов по поводу выраженности авторского отношения к изображаемому19. Чехов писал о необходимости «изгнания субъективности», «личного элемента», считал, что «недостающие в рассказе субъективные элементы он (читатель) подбавит сам», «пусть судят... присяжные заседатели, а мое дело показать только, какие они есть» (П. IV, 54). На те же упреки в холодности, размытости авторской оценки Л. Петрушевская ответит: «...не дело пишущего решать. Наше дело — ставить вопросы»20. И для Чехова, и для Петрушевской инвариантным мотивом является мотив неустроенности, неудовлетворенности жизнью21, оба драматурга проявляют внимание к обычному человеку. Собственно интертекстуальные связи Чехова и Петрушевской обнаруживаются в рассказах «Гость», «Дама с собаками»22, в пьесах «Любовь»23, «Три девушки в голубом»24. Добавим, что интерес обоих драматургов именно к малой форме, с учётом вышеизложенного, доказывает необходимость изучения взаимосвязей Чехова и Петрушевской на материале малых драматургических форм.
Итак, возможность выявления чеховской традиции в одноактных пьеса отечественных драматургов XX века обусловлена не только указанием на влияние на их творчество писателя-классика (Зощенко, Вампилов), выявленными исследователями фактами «пересечения», «точек схождения» в творчестве писателей на материале прозы и «большой» драматургии, но и общностью тематических, структурных элементов, жанровых установок.
Примечания
1. Филиппова А.Я. «Дело в том, что я пролетарский писатель». Михаил Зощенко // Парадоксы драматургии: Перечитывая пьесы 20—30-х годов / Сост. И.Л. Вишневская. М. 1993; Филиппова А.Я. Драматургия М. Зощенко 1940-х годов. Особенности конфликта // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 29—33; Пенская Е. Михаил Зощенко и театр абсурда // Там же. С. 34—35.
2. Подробнее см. Гуськов Н.А. Русская советская комедия 1920-х годов (от карнавала к канону). Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. СПб. 1999. С. 12—17.
3. Единственным целостным исследованием драматургии Зощенко стала новейшая диссертационная работа А.Я. Филипповой: Филиппова А.Я. Драматургия М.М. Зощенко. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. М. 1998. В диссертации рассматриваются не только творческая, но и сценическая история пьес Зощенко, анализируются тематические инварианты, особое внимание уделяется специфике конфликта.
4. Бицилли П. Зощенко и Гоголь // Лицо и маска Михаила Зощенко / Сост. и публ. Томашевского Ю.В. М. 1994. С. 179—182; Кадаш Т.В. Гоголь в творческой рефлексии Зощенко // Там же. С. 297—290.
5. См. работы А.Г. Бармина, А.Н. Старкова, М.А. Чудаковой, Н.А. Комаровой и др.
6. Бармин А.Г. Пути Зощенки // Михаил Зощенко. Статьи и материалы. Л. 1928. С. 27.
7. Журбина Е. Михаил Зощенко // Зощенко М.М. Собр. соч. Т. 1. Л. 1930. С. 4—5.
8. Филиппова А.Я. ... С. 92.
9. Там же. С. 93—94.
10. Зощенко М.М. О юморе в литературе // Звезда. 1944. № 7. С. 109.
11. Подробнее о формировании нормативной теории драмы 1920—30-х годов см.: Гуськов Н.А. Русская советская комедия 1920-х годов (от карнавала к канону). Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. СПб. 1999. С. 12—17. В. Гуськовым рассматривается обращение советской комедиографии к творчеству трёх «образцовых» драматургов: Островскому, Гоголю, Грибоедову. Мы предполагаем, что в круг названных имен можно включить и Чехова.
12. Собенников А.С. Чеховские традиции в драматургии Вампилова // Чеховиана. М. 1995. С. 144.
13. Козлова С.М. Традиции жанра иронической драмы (опыт типологического исследования: «Иванов» А.П. Чехова и «Утиная охота» А. Вампилова) // Жанр и композиция литературного произведения. Петрозаводск. 1983. С. 85—95; Шамрей Л.В. Социальное и индивидуальное в драматургии А.П. Чехова и А. Вампилова // Традиции и новаторство в русской литературе XIX века. Горький. 1983. С. 138—141; Горюшкина И.А. К вопросу о чеховской традиции в драматургии А. Вампилова // Изв. Сиб. отд. АН СССР. 1983. № 6. Сер. обществ. наук. Вып. 2. С. 128—134; Гришечкина Н.П. Чеховские традиции в творчестве Александра Вампилова («Утиная охота») / Волгогр. гос. пед. ин-т им. Серафимовича. Волгоград. 1988. 13 с. Рукопись деп. в ИНИОН СССР № 34969 от 3.08.88; Ищук-Фадеева Н.И. Чехов и Вампилов: Традиции и новаторство // Проблема типологии русской литературы XX века. Пермь. 1991. С. 99—112; Громова М.И. Чеховские традиции в театре А. Вампилова // Литература в школе. 1997. № 2. С. 46—56.
14. Собенников А.С. ... С. 146.
15. Там же. С. 145.
16. Доктор Р., Плавинский А. Хроника одной драмы: «Три девушки в голубом»: Пьеса, спектакль, критика // Литературное обозрение. 1986. № 12. С. 88—94.
17. Строева М. Мера откровенности: Опыт драматургии Людмилы Петрушевской // Современная драматургия. 1986. № 2. С. 218—228.
18. Тютелова Л.Г. Традиции А.П. Чехова в современной русской драматургии («новая волна»). Автореф. диссертации ... канд. филол. наук. Самара. 1995. С. 14.
19. Впервые было замечено Е.Н. Петуховой. См.: Петухова Е.Н. Чехов и «другая проза» // Чеховские чтения в Ялте: Чехов и XX век. Сб. науч тр. М. 1997. В. 9. С. 71. — 79.
20. Лит. газ. 25.XI.1983.
21. Петухова Е.Н. ... С. 71.
22. Там же.
23. Лейдерман Н.Л. Липовецкий М.Н. Современная русская литература: В 3-х кн. Кн. 3: В конце века (1986—1990-е гг.). М. 2001. С. 115.
24. Кладо Н. Бегом или ползком // Современная драматургия. 1986. № 2. С. 229—235.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |