3.5. Театр и служение ему

Дискурсивная данность представлена многочисленными репликами героев произведений, А.П. Чехова, авторской речью. Осмысление театра и служения ему идет в процессе сочинения драматургических и прозаических произведений, где театр всегда играет важную роль, является одной из постоянных тем в диалогах его героев, а также становится частью их образа жизни. Это «Лебединая песня», «Чайка», «И то, и се», «Он и она», «Ненужная победа», «Два скандала», «Барон», «Месть», «Трагик», «Критик», «Попрыгунья», «Душечка» и т. д.

Участники дискурса — корреспонденты А.П. Чехова: А.Н. Канаев, А.С. Суворин, И.Л. Леонтьев, И.П. Чехов, К.А. Коротыгина, П.Ф. Иорданов, В.Ф. Комиссаржевская, А.Б. Тараховский, О.Л. Книппер-Чехова.

Жанры: эпистолярий, записная книжка.

Данная тема представлена различными мнениями, рассказами об образе жизни артистов, о событиях современной А.П. Чехову театральной жизни. Как обычно, многообразие высказываний, мнений ограничивается антиномически заданными смыслами с позитивным и негативным пониманием театра и служения ему.

Фрагменты дискурса

«Треплев (иронически). Настоящие таланты! (Гневно.) Я талантливее вас всех, коли на то пошло! (Срывает с головы повязку.) Вы, рутинеры, захватили первенство в искусстве и считаете законным и настоящим лишь то, что делаете вы сами, а остальное вы гнетете и душите! Не признаю я вас! Не признаю ни тебя, ни его!

Аркадина. Декадент!..

Треплев. Отправляйся в свой милый театр и играй там в жалких, бездарных пьесах!» («Чайка»).

«Мы пришли к соглашению, что у наших гг. актеров все есть, но не хватает одного только: воспитанности, интеллигентности, или, если позволите так выразиться, джентльменства в хорошем смысле этого слова. Минуя пьянство, юнкерство, бесшабашное пренебрежение делом, скверненькое заискивание популярности, мы остановились с Вами на этом отсутствии внутреннего джентльменства; — те же сотрудники «Московского листка»! (Исключения есть, но их так мало!) Народ порядочный, но невоспитанный, портерный...» (А.Н. Канаеву, 26 марта 1883 г.).

«Посмотрите, какая она актриса! Сколько глубокого смысла кроется в каждом ее движении! Она понимает все: и любовь, и ненависть, и человеческую душу... По окончании последнего акта я веду ее из театра, бледную, изнеможенную, в один вечер пережившую целую жизнь. Я тоже бледен и изнурен» («Он и она»).

«В одном из лучших немецких театров дебютировала молоденькая, только что выпущенная из театрального училища актриса» («Ненужная победа»).

«К довершению скандала Маргарита взвизгнула на весь театр и, подняв вверх руки, подалась всем телом к рампе...» («Два скандала»).

«Но все-таки нужно выгнать его из театра» («Барон»).

«Теперь мало того, что над ним будет смеяться весь город и все юмористические журналы, его еще выгонят из театра! Он горел от стыда, злился на себя, а между тем все члены его дрожали от восторга: он сейчас декламировал!» («Барон»).

«В городе его звали Редькой и говорили, что это его настоящая фамилия. Он любил театр так же, как я, и едва до него доходили слухи, что у нас затевается спектакль, как он бросал все свои работы и шел к Ажогиным писать декорации» («Моя жизнь»).

«Не говори глупостей, ты нисколько не виновата, что не живешь со мной зимой. Напротив, мы с тобой очень порядочные супруги, если не мешаем друг другу заниматься делом. Ведь ты любишь театр? Если бы не любила, тогда бы другое дело» (О.Л. Книппер-Чеховой, 18 марта 1903 г.).

Ключевые слова: бездарный, взвизгнуть, аплодисменты, пережить, любить, воспитанность, интеллигентность.

Бездарный — «Лишенный таланта, одаренности».

Взвизгнуть — «Внезапно или сильно визгнуть».

Аплодисменты — «Рукоплескания в знак одобрения или приветствия».

Пережить — «1. Прожить дольше кого-, чего-л., остаться жить после смерти, гибели кого-, чего-л.».

Любить — «3. Чувствовать склонность, интерес, влечение, тяготение к чему-л. || Испытывать удовольствие от созерцания, ощущения чего-л. || Иметь пристрастие к чему-л., отдавать предпочтение чему-л.».

Воспитанный — «Получивший хорошее воспитание, умеющий вести себя».

Воспитание — «2. Навыки поведения, привитые семьей, школой, средой и проявляющиеся в общественной и личной жизни».

Интеллигентность — от интеллигентный — «2. Свойственный, присущий интеллигенту, интеллигенции. 3. Образованный, культурный».

Обратим внимание на то, что лексемы воспитанность и интеллигентность стоят в однородном ряду слов и воспринимаются как синонимы. Проблема воспитанности и воспитания, как отмечает К.И. Чуковский, является главной в жизни А.П. Чехова. На протяжении всей жизни он занимался самовоспитанием. «Как и всякий педагог по призванию, жаждущий отблагодарить себя и других, А.П. Чехов оптимистически верил в чудотворную власть педагогики, — пишет К.И. Чуковский в очерке «Чехов» (1967). — Его брат Михаил вспоминает, что в споре с В.А. Вагнером, известным зоологом, послужившим прототипом для фон Корена, А.П. Чехов горячо утверждал, что воспитание сильнее наследственности, что воспитанием мы можем победить даже дегенеративные качества человеческой психики, которыми, как думали в те времена, словно судьбой, предопределяются наши поступки.

Потому-то в 1886 году он и обратился к гибнущему Николаю с этим суровым письмом, которое и теперь может служить как бы курсом практической этики для многих нравственно шатких людей:

«Недостаток же у тебя только один, — говорится в письме. — Это — твоя крайняя невоспитанность...

Воспитанные люди, по моему мнению, должны удовлетворять следующим условиям:

1) Они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы... Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения, а уходя, не говорят: с вами жить нельзя! Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних...

2) Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам. Они болеют душой и от того, чего не увидишь простым глазом... Они ночей не спят, чтобы помогать Полеваевым, платить за братьев-студентов, одевать мать.

3) Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги.

4) Они чистосердечны и боятся лжи, как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии. Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают... Из уважения к чужим ушам, они чаще молчат.

5) Они не уничижают себя с той целью, чтобы вызвать в другом сочувствие. Они не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: «Меня не понимают!» или: «Я разменялся на мелкую монету!»... потому что все это бьет на дешевый эффект, пошло, старо, фальшиво...

6) Они не суетны. Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомства с знаменитостями, рукопожатие пьяного Плеваки, восторг встречного в Salon'е, известность по портерным... Они смеются над фразой: «Я представитель печати!!», которая к лицу только Родзевичам и Левенбергам. Делая на грош, они не носятся со своей папкой на сто рублей и не хвастают тем, что их пустили туда, куда других не пустили... Истинные таланты всегда сидят в потемках, в толпе, подальше от выставки... Даже Крылов сказал, что пустую бочку слышнее, чем полную...

7) Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой... Они горды своим талантом. Так, они не пьянствуют с надзирателями мещанского училища и с гостями Скворцова, сознавая, что они призваны не жить с ними, а воспитывающе влиять на них. К тому же они брезгливы...

8) Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплеванному полу, питаться из керосинки. Они стараются возможно укротить и облагородить половой инстинкт <...> Они не трескают походя водку, не нюхают шкафов, ибо они знают, что они не свиньи. Пьют они, только когда свободны, при случае... Ибо им нужна mens sana in corpore sano.

И т. д. Таковы воспитанные... Чтобы воспитаться и не стоять ниже уровня среды, в которую попал, недостаточно прочесть только Пикквика и вызубрить монолог из Фауста. Недостаточно сесть на извозчика и поехать на Якиманку, чтобы через неделю удрать оттуда...

Поездки на Якиманку и обратно не помогут. Надо смело плюнуть и резко рвануть. Иди к нам, разбей графин с водкой и ложись читать... хотя бы Тургенева, которого ты не читал... ...самолюбие надо бросить, ибо ты не маленький... 30 лет скоро! Пора!

Жду... Все мы ждем...»

В этом письме освещен, как прожектором, тот изумительный педагогический метод, при помощи которого А.П. Чехов воспитывал себя самого. И если чудом представляется нам этот юношеский кодекс морали, в тысячу раз чудеснее то обстоятельство, что А.П. Чехову удалось подчинить этому кодексу всю свою жизнь, что каждое правило, которое изложено им в этом письме, не осталось на бумаге, как часто бывает со всеми подобными правилами, но было выполнено им до конца, и так как ни в тогдашней общественной жизни, ни в окружающих людях он не мог найти для своего самовоспитания ни малейшей опоры, он должен был искать эту опору только в себе самом. Предъявлять к себе труднейшие, почти невыполнимые требования может, конечно, каждый, но неукоснительно выполнять их в течение всей своей Жизни может лишь тот, у кого самый твердый характер, самая могучая воля» [Чуковский 1967: 265—267].

Этика А.П. Чехова основана на эстетике, воспитанность он связывает с такими этическими и эстетическими понятиями, как «уважение к человеческой личности», «снисходительность», «уступчивость», «сострадание», «уважение к чужой собственности», «чистосердечность», «боязнь лжи», «несуетность», «жертвенность», «гордость своим талантом», «воспитание в себе эстетики» и т. д. Чеховские тексты наполнены множеством смыслов, связанных с поисками достойных людей, достойных актеров, достойных режиссеров, то есть людей, за которых не стыдно. Важен деятельный характер самовоспитания и подхода к воспитанию у А.П. Чехова. Работа над собой — практически творческая, преобразовательная. Понятно, что идеалы, нравственные максимы А.П. Чехова являются гуманистическими и их основа христианская.

Мы углубляемся в понимание того, что неприемлемо для А.П. Чехова в театре — напыщенность, неестественность, «жалкие, бездарные» пьесы, которые идут там. По принципу прибавочного элемента здесь мнение выражает герой А.П. Чехова Треплев — драматург, который также находится в поиске новых форм, новых смыслов в театре.

Растут позитивные данности по поводу театра. Удивительной является внутреннее косвенное определение того, кто такой актер. Если приблизить определение, актриса (актер) — это человек, «в один вечер переживающий целую жизнь». Емкое, точное определение, которое мог дать только человек, изнутри знающий театр. Служение театру — это работа до изнеможения, боязнь того, что из театра могут выгнать, желание едва ли не ночевать в театре, рассуждения о духовности, приносимой театром, сводятся к пониманию того, что «если говорить о духовной миссии театра, его служении, его призвании, то возникает образ абсолютно другого театра. Художественного. В таком театре зритель не только присутствует свидетелем творчества актеров и режиссеров, а сам находится в состоянии творчества. Творчество зрителя является необходимым компонентом театра. Наравне с актерами он созидает персонажей, творит и переживает образы, ощутимо влияет на происходящее на сцене» [Кудрявцев: 2001]. Говорится также о наличии частных театров, идут разговоры о театральном училище и о том, что интеллигентному театру требуются интеллигентные актеры. Но не только — важным является вопрос об интеллигентности публики. Интеллигентный зритель и через неделю после премьеры, как И.А. Гофштеттер после премьеры «Чайки», сможет сказать, что автор «сумел затронуть в ней томящую современные умы жажду бесконечности» [Гофштеттер 1896]. Главное — выкристаллизовывается сущностное понятие театра как театра интеллигентного.