С пьесы «Иванов» началась писательская биография Чехова-драматурга, и с самого начала автор по особой договорённости адресовал своё произведение московскому театру Ф.А. Корша, где и состоялась её премьера 19 ноября 1887 года [Летопись 2000: 349]. Между тем, не дожидаясь дебюта, Чехов в письме к детской писательнице М.В. Киселёвой сообщил 7 ноября того же года: «Моя пьеса уже пущена в обращение. На этой неделе (после 8-го) пьеса пойдёт в Саратове с Андреевым-Бурлаком в одной из главных ролей» [П I, 144—145]. Три дня спустя повторено брату Александру: «На этой неделе моя пьеса идёт в Саратове, — и прибавлено, — а я ни шиша не получу, ибо ещё не записался в члены Драм<атического> общества, записаться же стоит 15 р., их у меня нет. Выручай!» [П I, 147]. Александр ответил 11—12 ноября: «Поздравляю с постановкой «Иванова» в Саратове, жалею, что идёт бесплатно. Но удивляюсь, что пиеса сия есть в Саратове, а в Питере её нет <...> Ты же спеши записаться в Драм<атическое> общ<ество>. Провинциальные антрепренёры рады даровщинке» [Письма 1939: 189]. Заявление о приёме в «Общество русских драматических писателей и оперных композиторов» Чехов подал 16 ноября 1887 года [П I, 150].
Заверения о Саратове, казалось бы, не оставляли сомнений, и в комментариях А.П. Скафтымова в пору первого обращения исследователя к изучению чеховской драматургии сказано с опорой на письма Чехова и его брата: «Впервые пьеса была поставлена на провинциальной сцене, в Саратове, с Андреевым-Бурлаком в одной из главных ролей» [Чехов 1948: 511].
И всё же сообщения в переписке Чехова не могут быть истолкованы как состоявшийся факт постановки «Иванова» в Саратове в ноябре 1887 года. Семантика слов «пойдёт» и «идёт» не исключала возможной предположительности. Вероятно, А.П. Скафтымов чувствовал недостаточность одних эпистолярных данных, и он снял свой комментарий о Саратове в последующих изданиях сочинений Чехова 1950, 1956 и 1963 годов, в которых участвовал.
В научной литературе не было попыток выяснить, с кем именно из саратовцев вёл Чехов переговоры. Наиболее вероятным посредником мог выступить архитектор и театральный художник Фёдор Осипович (Адольф-Альберт) Шехтель (1859—1926). Его имя в чеховском эпистолярии занимает немалое место — более 40 писем к нему и около 70-ти к Чехову. Обоих свёл брат писателя Николай, к тому времени уже пользовавшийся известностью в московском кругу живописцев. Шехтель оформлял «Пёстрые рассказы» (1886) и другие книги Чехова. Его родители, обрусевшие немцы, долгое время жили в Саратове, а дядя Франц Осипович Шехтель построил здесь ещё в 1859 году в своём загородном саду деревянный театр [Мушта 1998: 106], впоследствии менявший владельцев, однако связей с саратовским театральным миром Шехтели не теряли.
Нельзя исключать из круга саратовских знакомств Чехова 1887 года судебного деятеля и литератора Никиту Павловича Тимофеева, который через редакцию журнала «Осколки» обратился к писателю 1 января 1887 года с просьбой прислать книгу «Пёстрые рассказы» в обмен на свой роман «Волны житейские. Из хроники суда и ссылки» и рассказ «На поисках» [Летопись 2000: 281]. Н.П. Тимофеев был автором изданной в Петербурге шестисотстраничной книги «Судебные очерки» (1881), других художественных произведений, печатавшихся в саратовских газетах. Материалов о том, как складывались отношения Чехова с ним в последующее время, пока не находится.
Попытку усилить содержавшиеся в переписке Чехова саратовские сведения предприняла автор первой чеховской «Летописи жизни и творчества» Н.И. Гитович. Под датой «Ноябрь. После 10-го» здесь документальным подтверждением состоявшегося театрального события выставлено указание на газету «Саратовский дневник» за 11 ноября 1887 года — источник достаточно надёжный [Гитович 1955: 170]. После этого с уверенностью в реальности совершившегося выступили главный режиссёр саратовского ТЮЗа Ю.П. Киселёв в статье к 100-летию со дня рождения автора «Иванова» [Киселёв 1960: 3; Ошарова 1979: 75], а также столичный драматург и литературный критик Л.А. Малюгин [Малюгин 1961: 94].
Казалось бы, во внешней истории саратовского «Иванова» 1887 года теперь поставлена точка. Однако спустя несколько лет повсеместно укреплявшееся мнение было подвергнуто пересмотру. Ленинградский литературовед Ж.С. Норец в своей в статье 1970 года с останавливающим внимание названием «Был ли «Иванов» поставлен в Саратове в 1887 году?» выступила с заявлением о полной несостоятельности ссылки «Летописи» на газету «Саратовский дневник» — редкостный в исследовательской практике случай опровержения данных такого авторитетного в научном отношении документированного издания, каким является «Летопись». «После внимательного просмотра саратовских газет, — читаем в статье, — <...> о постановке «Иванова» и участии в пьесе Андреева-Бурлака нет никаких сообщений ни в одной газете»; кроме того, не подтверждают саратовскую постановку «Иванова» с участием в ней Андреева-Бурлака «и материалы архива артиста, хранящиеся в Государственном центральном театральном музее им. А.А. Бахрушина». «Таким образом, надо полагать, — заключал исследователь, — что первым сценическим воплощением пьесы А.П. Чехова «Иванов» была всё же московская постановка в театре Корша 19 ноября 1887 года» [Норец 1970: 142, 144].
Тем не менее, несмотря на убедительную аргументацию статьи Ж.С. Норец, в новом издании «Летописи жизни и творчества А.П. Чехова», состоявшемся в 2000 году, без каких-либо изменений повторена саратовская версия постановки «Иванова» в ноябре 1887 года [Летопись 2000: 349].
В те годы в Саратове выходили две городские газеты — «Саратовский дневник», редактором-издателем которого был А.Ф. Хованский, и «Саратовский листок», издававшийся П.О. Лебедевым и И.П. Горизонтовым. Обе газеты из номера в номер публиковали все театральные новости, и, как подтверждает произведённая нами фронтальная проверка, ни в одной из них, в том числе в указанном «Летописью» «Саратовском дневнике» от 11 ноября 1887 года, равно как и в других номерах этих периодических изданий за означенный год, указаний на «Иванова» не содержится. По данным «Саратовского дневника», спектакли с участием В.Н. Андреева-Бурлака, которого руководитель драматической труппы Г.М. Ковров пригласил на 5 спектаклей как «старинного знакомца и любимца саратовской публики», действительно шли в ноябре 1887 года, но по пьесам А.Н. Островского и А.В. Сухово-Кобылина, «Иванова» ни в это, ни в последующее время 1887—1888 годов в Саратове не ставили.
И всё же саратовская театральная история включает чеховского «Иванова», хотя Ж.С. Норец, доказательно закрыв 1887 год, с категоричностью убеждала: «Никаких позднейших упоминаний о постановке пьесы в Саратове также не найдено» [Норец 1970: 144]. В действительности это не так. «Иванов» нашел-таки свою первую саратовскую сцену, но не в 1887 или 1888, а в 1889 году.
В ту пору саратовская публика, как говорилось в рапорте полицмейстера от 19 декабря 1889 года, имела возможность посещать три театра. Первый, городской зимний театр, размещался в каменном здании, арендуемом товариществом артистов (16 актёров и 15 актрис), представителем которого выступал А.М. Горин-Горяйнов. Этим же товариществом арендовался при участии купца М.Н. Иванова второй деревянный театр, принадлежавший купцу Г.В. Очкину. В 1889 году представлений здесь не давали «за недостатком артистов». Городской летний театр занимал деревянное здание, стоящее в городском саду, который носил имя бывшего его владельца француза И.Э. Сервье. Оно находилось в аренде «у запасного писаря Максимова сроком на три года». «В течение лета 1889 г. в этом театре, — докладывал полицмейстер, — давали представление разные приезжие артисты» [ГАСО].
В сентябре 1889 года в городском зимнем театре, как сообщал «Саратовский листок» за № 206 и № 210, шла «при порядочном сборе» комедия А.Н. Островского «Бедность не порок», и зрителям показали поставленную труппой А.М. Горина-Горяйнова пьесу саратовского писателя И.А. Салова «Дармоедка» и его комедии «Тётенька» и «Аспид», которые газета назвала «картинками из «темного царства»» в напоминание о добролюбовском определении содержания пьес А.Н. Островского.
В «Саратовском дневнике» появляется объявление и об «Иванове» — в № 206 от 28 сентября 1889 года. Здесь на с. 3 читаем: «В четверг, 28 сентября, товариществом русских драматических артистов представлено будет: «Иванов», др<ама> в 4 д<ействиях>, Чехова». Спектакль состоялся, и в субботу 30 сентября эта же газета в № 208 поместила за криптонимом Z отзыв, весьма критически оценивший пьесу. «Несмотря на то, что, — писал автор, — постановке её предшествовала громкая афиша, гласившая, что «эта пьеса пользуется громадным успехом на аренах с.-петербургского и московского театров и в течение 2-х лет не сходит с репертуара», несмотря на то, что артисты нашей сцены приложили все старания не провалить её, — «Иванов» почти провалился. Причина этого заключается, конечно, в самой пьесе». После характеристики персонажей, где положительно сказано лишь о Бабакиной («прямо из жизни выхваченный тип»), рецензент заключал: «Вряд ли эта пьеса продержится у нас долго. 28 сентября спектакль сошёл при полном сборе, но аплодировали мало; вообще «Иванов» принят нашей публикой холодно» [Летопись 2004: 218—219].
Воскресным днём 1 октября в другой газете, «Саратовский листок» (№ 209 того же года), саратовцы читали пространную анонимную рецензию, начинавшуюся словами: ««Иванов», драма в 4-х действиях. Так называется пьеса г. Чехова, в первый раз шедшая на саратовской сцене 28 сентября». Сразу же отметим, что слова «в первый раз», скорее всего, означали первую постановку пьесы в текущем театральном сезоне. Но, с другой стороны, этих слов могло бы и не быть, если чеховская пьеса показывалась саратовцам сравнительно недавно, всего два года назад. Поэтому можно считать заявление рецензента дополнительным аргументом, опровергающим уверения о её постановке в 1887 году.
Далее предлагался более объективный, сравнительно с газетой-конкурентом, и не лишённый любопытных наблюдений разбор спектакля, в литературе о Чехове до сих пор не учтённый. Сначала читаем: «Название оригинальное, которым автор, вероятно, хотел подсказать, что герой его — один из многих. Оригинальна пьеса г. Чехова не по названию только, а и по сюжету, по выведенным в ней типам. Как сценическое произведение она имеет крупный недостаток, о котором будет сказано ниже. Строго говоря, это — не драма, а повесть, интересный психологический очерк в драматической форме, написанный притом хорошим литературным языком». Затем даётся оценка главного персонажа: «В лице Иванова автор характеризует русского «тоскующего» интеллигента, недовольного всем окружающим и прежде всего самим собою, постоянно копающегося в своей душе, анализирующего и подмечающего в ней дрянные побуждения, человека, «уставшего жить» и своим «нытьём» отравляющего жизнь себе и близким людям. Прежде таких людей у нас называли «разочарованными». Тип этот автором в общем схвачен верно». В рецензии встречаются ещё ряд положительных высказываний. Сказано о «довольно тонком психологическом анализе, объясняющем состояние и поведение» Иванова в ситуациях, когда он объявляет, что ничего не ждёт и ему ничего не жаль. В изображении окружающей героя среды «сильно проявилась присущая Чехову сатирическая жилка» — замечание, свидетельствующее о хорошем знании рецензентом всего предшествующего творчества писателя. Между прочим, это едва ли не первое в литературе о раннем Чехове упоминание о его сатирическом даровании. Однако рецензент в основном сосредоточен на обещанном указании «крупного недостатка» пьесы, который формулируется как неполнота, неясность, отрывочность в разработке образа Иванова. «Этою «недосказанностью», — писал критик, — и страдает главным образом пьеса г. Чехова как сценическое произведение, в котором должно быть всё ясно, и драматические коллизии должны происходить на глазах у зрителя», тогда как в пьесе «не видно, как жил, что именно делал, за что и как боролся Иванов. Всё это зритель должен дополнять собственным воображением...». Не видит рецензент ясности в изображении общества, среды. «Чтобы показать, сделать понятным нравственное состояние героя, — читаем в рецензии, — автору надо было вывести другую обстановку, показать силу обстоятельств и общественного мнения, давящих на него и сокрушивших его натуру, характер». По мнению газеты, зритель, внимание которого «затронуто» и «интерес к происходящему сильно возбуждён», уходит по закрытии занавеса со «смутным и неопределённым чувством», перед ним «проходит ряд неразрешённых вопросов...», «и если пьеса не имела большого успеха, то причина этого заключается в самой пьесе, в недостаточной ясности и определённости выведенных автором типов». Обе рецензии в истолковании образа Иванова перекликались с мнением петербургского критика А.И. Фаресова, статью которого «Саратовский дневник» поместил ещё 28 марта 1889 года [Летопись 2004: 97].
К этим рецензиям примыкает опубликованная в «Саратовском дневнике» 30 сентября (№ 208. С. 2—3) за подписью «А. Новый» реплика «Вниманию саратовских драматических артистов», призывающая чаще знакомить саратовское общество с новинками текущей драматической литературы, в частности, с «произведениями Чехова и Салова». Вместе с тем автор рекомендовал отказаться от сопровождения пьесы «зазывающими рекламами», будто она пользуется «громадным успехом там-то и там-то!», и предоставить обществу полную свободу в обсуждении репертуара. ««Иванов», — уточнял автор адрес своего замечания, — является вполне подходящим материалом для проверки высказанной мысли». Таким образом автор поддержал высказанное «Саратовским дневником» мнение, что ««Иванов» почти провалился».
Саратовские отзывы в своих основных критических высказываниях заметно коррелировали с оценками в других периодических изданиях, когда о пьесе судили с позиции понятной и близкой критике прежних, дочеховских представлений о природе драматического конфликта. На это обстоятельство первым обратил внимание А.П. Скафтымов, собравший в своих комментариях к «Иванову» выступления «Московского листка», «Московских ведомостей», «Русского курьера», «Петербургской газеты», «Дня», «Сына отечества», «Русских ведомостей», «Живописного обозрения», «Артиста», «Русской мысли», «Осколков» и других изданий [Чехов 1948: 540—544]. В прежней драматургии, по наблюдениям А.П. Скафтымова, «конфликт строился на противоречиях между действующими лицами, интересы и воля которых сталкивались во взаимном противоборстве. Источником не счастия или тяжелого драматического положения являлась нравственная порочность каких-либо лиц, мешающих благополучию остальных» [Скафтымов 1972: 438]. Соблюдение именно этих привычных правил рекомендовал Чехову, как мы видели, саратовский критик «Иванова», ратовавший за «сценическое произведение, в котором должно быть всё ясно, и драматические коллизии должны происходить на глазах у зрителя». В «Иванове» же, пояснял в свое время А.П. Скафтымов, «источником драматического положения героя (Иванова) является не какое-либо частное обстоятельство и не отдельные люди, а вся действительность в целом. Иванова губит его «болезнь», причиной которой является общее сложение условий, притупивших его желания, сломивших его волю», в результате «в содержании драматического конфликта при такой ситуации устранялось положение прямой виновности», и «драматическая коллизия в пьесе строится на понятии невольной вины» [Скафтымов 1972: 438—439].
Полагаем, Чехов читал саратовские рецензии 1889 года. Свидетельством его внимания к провинциальным отзывам может стать московское письмо в Таганрог его брата М.П. Чехова к их двоюродному брату Г.М. Чехову от 18 октября 1889 года, в котором Михаил, передавая просьбу Антона Павловича, сообщал: «Пожалуйста, напиши про «Иванова». Это всех нас очень интересует. Воображаю, как в вашем театре дурака ломать будут» [Балабанович 1960: 858].
Мнение, будто первой провинциальной постановкой «Иванова» был спектакль в Иркутске 8 ноября 1889 года [Балухатый 1936: 98], опровергается нашим указанием на саратовский сентябрь 1889 года, но давно уже в литературе о Чехове известны и более ранние театральные обращения к пьесе в 1889 году театральными коллективами Харькова, Екатеринослава, Ярославля и Ростова-на-Дону [Балабанович 1960: 857].
Подведём итоги. Ожидание самим А.П. Чеховым самой первой постановки «Иванова», которая задумывалась в Саратове в дни сразу после 8-го ноября 1887 года почти за неделю до дебюта в московском театре Ф.А. Корша, для которого пьеса предназначалась, оказалось не осуществлённым по неизвестным нам причинам, и впервые на саратовской сцене «Иванов» был сыгран 28 сентября 1889 года труппой А.М. Горина-Горяйнова. В газетах названы исполнители главных ролей: Иванов — К.П. Костюков, Анна Петровна — Ларина, Лебедев — П.К. Красовский, Бабакина — Е.П. Шебуева, Боркин — А.М. Горин-Горяйнов.
Литература
Балабанович Е.З. Чехов в письмах брата Михаила Павловича // Литературное наследство. Т. 68. М., 1960. С. 855—870.
Балухатый С. Чехов-драматург. Л., 1936. 320 с.
ГАСО (Государственный архив Саратовской области). Ф. 1. Оп. 1. Д. 4841. Л. 18—19.
Гитович Н.И. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. М.: Гослитиздат, 1955. 880 с.
Киселёв Ю. Слово, обращённое к будущему // Коммунист. 1960. 29 янв. № 23.
Летопись жизни и творчества А.П. Чехова / Сост. Л.Д. Громова-Опульская, Н.И. Гитович. Т. 1. М.: Наследие, 2000. 512 с.
Летопись жизни и творчества А.П. Чехова / Сост. Л.Д. Громова-Опульская, Н.И. Гитович. Т. 2. М.: ИМЛИ РАН, 2004. 592 с.
Малюгин Л. Чехов начинается с «Иванова» // Вопр. лит. 1961. № 5. С. 94—108.
Норец Ж.С. Был ли «Иванов» поставлен в Саратове в 1887 году? // Учён. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А.И. Герцена. 1970. Т. 460. С. 140—144.
Мушта А. Отрочество Шехтеля // Памятники Отечества: Сердце Поволжья. 1998. № 39 (1—2). С. 105—111.
Ошарова Т.В. Библиография литературы о А.П. Чехове. Саратов, 1979. Вып. 1.
Письма А.П. Чехову его брата Александра Чехова / Подг. текста писем к печати, вступ. статья и коммент. И.С. Ежова. М.: Соцэкгиз, 1939. 566 с. (Всес. б-ка им. В.И. Ленина.)
Скафтымов А. Нравственные искания русских писателей: Статьи и исследования о русских классиках / Сост. Е. Покусаев. Вступ. статья Е. Покусаева и А. Жук. М.: Худ. лит-ра, 1972. 544 с.
Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. / Под общей ред. проф. А.М. Еголина, Н.С. Тихонова. М., 1948. Т. XI.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |