Театр Чехова в Казахстане востребован. Это становится ясно даже при поверхностном знакомстве с сегодняшним репертуаром казахстанских театров. Постановки Чехова разнообразны. Это не только его большие пьесы, но и одноактные, и даже инсценировки рассказов. Так, «Вишневый сад» идет на сцене Государственного Академического русского театра имени М.Ю. Лермонтова (г. Алматы) и Уральского русского драматического театра имени А.Н. Островского (г. Уральск), «Иванов» есть в репертуаре Государственного Академического русского драматического театра имени М. Горького (г. Астана), а «Чайка» поставлена сразу пятью театрами: Семипалатинским русским драматическим театром имени Ф.М. Достоевского, Кокшетауским русским драматическим театром, Павлодарским казахским музыкально-драматическим театром имени Ж. Аймаутова, Усть-Каменогорским драматическим театром имени Жамбыла и Павлодарским областным театром драмы имени А.П. Чехова, этим же театром поставлен водевиль «Предложение».
Не обошли вниманием казахстанские театры и пьесу «Три сестры», которая в основном привлекла внимание новаторов. Например, в Павлодарском областном театре эта пьеса идет с подзаголовком «Сны», Карагандинским Государственным русским драматическим театром имени К.С. Станиславского поставлена драма с элементами ностальгии в двух актах «Милые мои сестры». В Казахском государственном академическом театре драмы имени М. Ауэзова (г. Алматы) спектакль идет под чеховским названием, но на казахском языке.
Нельзя оставить без внимания интересную сценографию еще одного чеховского произведения, поставленного в Государственном театре кукол. Это «Каштанка», ставшая настоящим триумфом в театральной жизни Алматы 2013 года.
Рассмотрим некоторые постановки подробнее. Известный московский режиссер Александр Каневский в январе 2008 года на сцене Государственного Академического русского драматического театра имени М. Горького реализовал давнюю мечту — поставил пьесу «Иванов». Этот спектакль получил и восторженные отзывы зрителей, и резкие критические отклики. Но, несмотря на последние, в марте того же года была одержана победа в театральном фестивале в номинациях «Лучший спектакль», «Лучшая женская роль», «Лучшая мужская роль второго плана», а в 2010 году «Иванов» стал лауреатом XII международного фестиваля русских драматических театров стран СНГ и Балтии «Встречи в России», проходившем в Санкт-Петербурге. В спектакле традиционное и новаторское слиты воедино, не существуют и не могут существовать друг без друга. Акценты расставлены таким образом, что у зрителя остается ощущение: со времен Чехова ничего не изменилось, все то же пошлое общество со злорадными сплетнями, те же душевные переживания одинокого отчаявшегося героя, то же несовпадение с окружающим миром. И все это сваливается на голову порядочного человека, приводит его к гибели.
Заслуживает особого внимания постановка, сделанная Карагандинским Государственным русским театром, — это драма с элементами ностальгии в двух актах «Милые мои сестры» (по пьесе «Три сестры»). Режиссер спектакля — заслуженный деятель искусств РФ Дмитрий Горник, который был приглашен из Москвы. Казахстанский зритель привык к следующей трактовке пьесы, данной художественным руководителем русского театра драмы имени М. Лермонтова Рубеном Андриасяном: «У всех трех сестер и у брата не сложилась жизнь, но они находят в себе силы преодолеть все это, испытать, пусть со слезами на глазах. Но заканчивается все на оптимистической ноте. И это жизненная позиция автора, который призывает нас преодолевать все сложности жизни, идти вперед, несмотря на сопротивление, и быть оптимистом» [Андриасян 2013].
Д. Горник увидел в пьесе другое: равнодушие. Все герои пьесы — порядочные люди, живущие, казалось бы правильной жизнью, говорящие правильные слова. Но равнодушие делает их слепыми и глухими. У всех на глазах готовится убийство, его необходимо предотвратить, и это может сделать почти каждый, но все заняты только самими собой: своими мечтами, чувствами, любовью. Традиционно считается, что любовь должна сделать человека лучше, открыть его душу к сопереживанию. А в «Милых моих сестрах» все иначе. Здесь любовь — очередная преграда, стоящая на пути тех, кто мог бы не допустить трагедию. Любовь, наоборот, делает людей еще более глухими и равнодушными к чужому горю. Не скажешь лучше самого Чехова: «Люди обедают, только обедают, а в это время <...> разбиваются их жизни» [цит. по: Скафтымов 2010: 788].
Режиссер Павлодарского областного театра Игорь Меркулов в постановке «Трех сестер» тоже отказывается от тех типов и образов, которые были наработаны годами — он знакомых персонажей показывает совершенно иначе. Одним шагом к этому стало добавление подзаголовка «Сны» к названию. Герои этого спектакля действительно спят, и им снятся увлекательные сны, наполненные гораздо большим действием и насыщенные более активными диалогами, чем реальная жизнь. Сны — это мечты и размышления героев о жизни, об утраченном, невозможном, несбыточном. Именно благодаря второму плану, плану сновидений, зритель не скучает, а вовлечен в действие, становится полноправным героем событий, разыгрываемых на сцене, как бы попадает на сеанс психологической разгрузки, на лечение гипнозом.
Новый театральный сезон Алматинского Государственного театра кукол ознаменовался сразу четырьмя премьерами, среди которых спектакль «Каштанка». Постановку осуществил главный режиссер театра Кубанычбек Адылов, который сумел сохранить как трогательность чеховской истории о собаке, так и атмосферу замечательного мультфильма, снятого на студии «Союзмультфильм» в 1952 году Михаилом Цехановским. В то же время К. Адылов использовал при постановке несколько новаторских ходов, которые придали спектаклю неповторимость и непохожесть на другие театральные интерпретации «Каштанки». Это, прежде всего, музыка, написанная специально для этого спектакля композитором Игорем Кимом и звучащая в живом исполнении.
Другим необычным приемом для кукольного театра становится выведение актеров на сцену. Их видят зрители, что очень важно. По мнению режиссера, куклы и артисты должны быть равноправными, т. к. последние должны иметь возможность смеяться и плакать вместе со зрителями, жить вместе со своими героями полноценной жизнью. Чтобы люди не вытеснили кукол, был придуман удачный ход: актеры-кукловоды одеты в черные рубашки и серые свободные брюки с подтяжками. Это позволяет кукловодам выступать и от лица персонажа, и играть собственную роль. Такое равноправие кукол и актеров создает иллюзию развертывания событий в двух мирах: человеческом и животном. Благодаря этому, зрителю животный мир становится понятнее, ближе, роднее. В спектакле находят что-то свое и дети, и взрослые. Дети увлеченно наблюдают за куклами, представляющими животных, сопереживают проблемам героев. Взрослые задумываются о бедности и богатстве, о жизни и смерти, о том, что для человека лучше — сытая стабильность или свобода, которая бывает иногда пополам со слезами и голодом. «Гусь, вот и хрюша прекрасно знают, как закончится их жизнь, у них все расписано наперед. А Каштанка знает и другую жизнь, пусть она голодная, пусть тебя иногда пинают, но это интереснее, доставляет больше эмоций и красок» [Адылов 2013].
На казахской сцене Чехов — не такой частый гость, как на русской, поэтому каждая постановка по чеховским произведениям — это событие. К тому же, это своего рода следование заветам известного казахского писателя Мухтара Ауэзова, который писал: «Пора театру подойти к настоящей чеховской драме. Это будет знаменовать глубокое приобщение нашей общественности, нашего народа еще к одному чудесному источнику духовной культуры великого русского народа» [Ауэзов 1967: 247].
В первой половине 1980-х годов Азербайжан Мамбетов в Казахском государственном академическом театре драмы имени М. Ауэзова ставил «Дядю Ваню». В 1990-х годах Булат Атабаев обратился к «Чайке». Спектакль получился спорным. Режиссер прочел чеховскую пьесу совершенно по-своему, за что подвергся критике. Постановки Б. Атабаева и ранее отличались максимальным привнесением собственной интонации. Чеховская «Чайка» не была исключением. Зрителям и критикам, недовольным парадоксальностью нового звучания пьесы, Б. Атабаев советовал пойти в библиотеку и прочитать пьесы Чехова в оригинале.
В 2009 году казахскоязычные театры вновь вернулись к чеховскому творчеству. И опять это была интерпретация «Чайки», но уже Усть-Каменогорским драматическим театром. Постановка была осуществлена Лауреатом государственной молодежной премии «Дарын», режиссером Рустемом Есдаулетовым, который сразу заявил, что спектакль будет во многом новаторским, начиная с оформления сцены. Действительно, трава, цветы, глина были натуральными, а не искусственными. Впервые на сцене было сооружено «озеро», из которого герои «Чайки» могли вылавливать живых рыб; в него же погрузилось тело Константина Треплева после того, как он покончил жизнь самоубийством.
Отдельного внимания в этой постановке заслуживает игра актеров. Диляре Абдуллиной удался образ Маши — угрюмой и озлобленной девушки, которая будто бы действительно носит траур по своей несостоявшейся жизни, по любви, молодости, мечтам.
Мадина Кумарова в роли Ирины Аркадиной сумела вжиться в образ и передать различные нюансы характера своей героини: актерскую сентиментальность, мелочный эгоизм, ревнивость, тщеславие и доходящую до смешного скупость. Все это — безо всякого оттенка напыщенности и неестественности, декламационности, но с удивительной энергетикой, которую актриса щедро дарила зрителям на протяжении всего спектакля.
Айдын Салбанов играл Константина Треплева. Актер создал образ мечтательного, преданного искусству и любви молодого человека, который стремится к ниспровержению штампов, но ему не хватает для борьбы душевных сил. Именно это несоответствие между желаниями и возможностями приводит героя к трагедии.
Чеховские персонажи современны и сегодня. Смотря «Чайку» Усть-Каменогорского театра, ловишь себя на мысли, что действие пьесы не привязано к какому-либо времени или какому-либо социальному слою. Не ощущаются и языковые барьеры, ведь язык театра понятен всем.
Еще один казахскоязычный театр обратился к чеховской «Чайке» — Павлодарский казахский музыкально-драматический театр. Режиссер спектакля — Ерсаин Тапенов. Эта постановка была признана лучшей на Чеховском фестивале в Москве среди национальных театров других стран, а за ее постановку Е. Тапенов был награжден медалью имени А.П. Чехова.
Различные характеры, различные судьбы видит зритель за два акта театральной постановки. Здесь и муки творчества, и неестественные амбиции, и проблемы отцов и детей, ставшие традиционными, но любви здесь больше всего: счастливой и несчастливой, взаимной и разделенной, глубокой и поверхностной. Однако разбираться в любовных перипетиях зрителю приходится самостоятельно, так как треугольник «Треплев — Заречная — Тригорин» в пьесе не единственный. Зал с самого начала и до конца держит особая атмосфера спектакля, наполненная, с одной стороны, интригой, любовными муками, страданиями, с другой — особой утонченностью и интеллигентностью.
2013 год в Алматы ознаменовался еще одной постановкой чеховской пьесы на казахском языке. На сцене театра драмы имени М. Ауэзова идет спектакль «Три сестры». Режиссер-постановщик — народный артист Казахстана Рубен Андриасян. На казахский язык драму Чехова перевела Алия Бопежанова, литературный критик, заслуженный деятель искусств Казахстана, эксперт по культуре. Ей удалось сохранить чеховские интонации, которые придают тексту какую-то особую утонченность и естественность, лишают надрывности и раздражающего пафоса.
В спектакле задействованы лучшие актеры театра — заслуженный деятель культуры Республики Казахстан Данагуль Темирсултанова (Ольга), заслуженная артистка Казахстана Меруерт Утекешева (Анфиса), народный артист Республики Казахстан Куман Тастанбеков (Кулыгин), Нузгуль Карабалина (Маша), Зарина Карменова (Ирина), Анар Бокенбай (Наташа), Берик Айтжанов (Вершинин) и др. Со своей трудной задачей актеры справились — спектакль получился интересным, нескучным, запоминающимся.
Р. Андриасян так говорит о спектакле: «Получился своеобразный симбиоз. Передо мной не стояла задача сделать из казахов русских. Они, естественно, пользовались своим национальным багажом, и пересадка на эту почву Чехова дала удивительные результаты. <...> Чеховские полутона, внесенные на почву очень эмоционального национального театра, заставляли актеров работать, невольно сжимая кулаки, поскольку их захлестывал темперамент. <...> Так что постановка в чужом театре — взаимообогащающий процесс» [Арцишевский 2013].
По задумке режиссера, ни на одном из характеров не было акцентировано внимание. Но, несмотря на это, все вместе представляют собой единое целое, единый сплав, что способствует раскрытию главной идеи — тревоги накануне чего-то неизвестного, чего-то непонятного, но уже витающего в воздухе и нарушающего размеренный ход провинциальной жизни.
Современные театры Казахстана, как и всего мира, обращаются к творчеству Чехова потому, что автор в своих пьесах ставит общечеловеческие проблемы. Почти все герои его пьес — неудачники, не умеющие жить, существующие в разладе с собой, проходящие мимо любви, счастья, хотя стремятся к ним больше всего. Но Именно поэтому они нам так близки и понятны. Чехов — это целый мир, и каждый человек, каждое время находят в нем то, что волнует, не дает спокойно жить, заставляет задуматься.
Литература
Адылов К. Игра в куклы по-взрослому // URL: http://www.time.kz/articles/grim/2013/12/14/igra-v-kukli-po-vzroslomu (дата обращения: 18.12.2013).
Андриасян P.С. Чеховские «Три сестры» впервые поставили на казахском // URL: http://www.solutio.kz/news/kultura/76-chehovskie-tri-sestry-vpervye-postavili-na-kazahskom.html (дата обращения: 18.12.2013).
Арцишевский А. Шаги командора. Он служит театру Казахстана уже полвека // URL: http://camonitor.com/archivcs/9564 (дата обращения: 18.12.2013).
Ауэзов М. Тезисы к докладу о Чехове // Ауэзов М. Статьи, исследования. Алма-Ата, 1967. 325 с.
Скафтымов А.П. К вопросу о принципах построения пьес А.П. Чехова // А.П. Чехов: pro et contra. Т. 2. СПб.: РХГА, 2010. С. 783—812.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |