В.В. Гульченко. «Дядя Ваня» и «Звёзды» Бродвея

«Звёзды» Бродвея, о которых ниже пойдет речь, действительно звёзды: они не сверкают дешевой попсовой популярностью, поощряемой толпами фанатов, а потрясают своим блестящим исполнительским умением и не подлежащим копированию личностным обаянием. В нашем чеховском театральном прошлом истинная, первостатейная звезда — Вера Комиссаржевская, открывшая миру Нину Заречную. Так ведь и ее героиня — тоже звезда рядом со многими другими персонажами великих чеховских пьес, продолжающих вдохновлять театральных мастеров и публику. Имеющий русские корни актер и режиссер Майк Николс (его отец — эмигрировавший на Запад выпускник Томского университета, врач Павел Пешковский) известен в нашей стране своей выдающейся экранизацией пьесы Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вулф?» (1966) с двумя звездами в главных ролях — Ричардом Бёртоном и Элизабет Тейлор. Эта пьеса Олби, в свою очередь, многими своими корнями уходит в того же Чехова. Да, в ее поэтической генетике заметны и другие следы — Ибсена, Стриндберга, но Чехов присутствует здесь в качестве главной фигуры художественного влияния. Обращение Николса к чеховской пьесе «Дядя Ваня» (об этом и пойдет речь в публикуемых ниже материалах), по очевидному ряду причин было, конечно же, закономерным заданием его творческой судьбы. Как Чехов помог Николсу разобраться в сюжете драмы Олби, так и Олби, спустя семь лет после выхода фильма, отозвался в чеховской его постановке на сцене бродвейского Circle in the Square Theatre (1973). Стоит вглядеться, например, в того же олбиевского профессора Джорджа (Ричард Бёртон) и обнаружить в нем черты чеховского Серебрякова (Барнард Хьюз), как всё вышесказанное обретет вполне реальные и наполненные многими смыслами очертания. В вещество николсовского спектакля «Дядя Ваня» с Мариной в исполнении Лиллиан Гиш входит также блистательно сыгранная ею в 1987 году роль одной из весьма пожилых сестер в паре с еще одной звездой Бетт Дэвис в фильме режиссера Линдсея Андерсона «Августовские киты» по пьесе Дэвида Берри. Для нас это еще одно мхатовское «Соло для часов с боем» в американской аранжировке. И это еще одно щемяще-трогательное и полное творческого совершенства напоминание о чеховских «Трех сестрах», его же Фирсе и Николае Степановиче из «Скучной истории» и всём том, что обеспечивает достоинство старости в ее неизбывно бесконечном поединке с молодостью в осуществлении Жизни...